— Дурак — сплюнул и выругался Колен, а старейшины умолкли, невидяще всматриваясь в экран. Казалось — что-то, очень важное ушло из мира, в котором жили они. Невысокий мужчина, ещё недавно улыбавшийся всем, сотворил неправильное, убив себя. Этому недельфянину поверили все! И что же теперь? Будущее затуманилось призрачной дымкой, оставляя только надежду… Карл сцепил зубы до скрежета, задрожал и ударил кулаком, что было сил по трибуне зала старейшин. Иван, вернее — тело — недвижно отливало белым, в свечении ламп на операционном столе.
— Я всё же не понимаю, зачем — вопрос Васила повис в воздухе и остался без ответа.
— Иван! — зачем ты!? — снова закричал Карл, срывая голос. А, в экране, спокойно, нет, волнуясь, но стараясь не показать того, продолжал говорить Иван.
— Томас, если…нет… получится. Когда меня реанимируют, мне понадобится помощь. Но о том — после. Я хочу рассказать немножко о себе и о моём бывшем, именно — бывшем одиночестве. Не забивайте себе в голову лишнего дерьма мужики. Его и так достаточно во всех зримых и не видимых мирах. Не нужно бояться. Да, и, вообще — чего вы боитесь? Чего? Смерти? Этого боятся все разумные, но в то же самое время — верят. Разумные не могут без веры, иначе можно сойти со всех параллелей и меридианов. Важно — направление веры, но не сама вера, как таковая. Ребята, вы знаете, что такое одиночество? Я — знаю. Одиночество — страх нереализованных возможностей и иллюзорные обиды на самого себя, на то, что не получилось. Но, паранойя никогда не сможет покрыть одеялом вечности разум. А более того — любовь. Остальное, попросту — херня. До встречи мужики. — Иван вынул разъёмы высоковольтных соединений. В операционной наступила темнота. В ней прозвучали дрожащие слова. — Если не я, то кто? Не знаю что там, но, попробую. — Дуга заплясала в темноте, а потом, он повалился на пол. Старейшины, как один встали в молчании. Последние слова Ивана ещё звучали в ушах инженеров и старейшин Дельфы. — Не мешайте мне, вы всё равно не успеете открыть бокс. Не пройдёт и получаса, как мы сломим сопротивление всех армий Альта.
— Зачем он это сделал, Карл? — заорал один из старейшин. — Нельзя убивать веру. Он — трус! — Карл презрительно рассмеялся в ответ. — Боишься остаться без веры, ну что ж, оставайся здесь, а нам пора, Пора создавать наш мир. если не мы, то — КТО! Командирам полков сосредоточиться у выходных порталов и занять места, согласно штатному расписанию. — Главный Старейшина Дельфы больше не оборачивался, уверенно шагая к выходу из зала заседаний. Ряды старейшин дрогнули. Больше никто не разговаривал. Первым за Карлом двинулся тот, кто ещё мгновение назад сомневался. Старейшины — командиры полков, без слов облачались в форму воинов и молча и следовали за Карлом. Главный старейшина шёл по наклонной галерее к седьмому порталу.
Алекс как сумасшедший гнал тележку. Встречные отскакивали, пропуская его ещё не зная последней новости. Дельфяне в ступоре и недоумении косились на старейшину, и умолкали. Алекс, не обращая внимания на них, выжимал из робота-тележки всё, на что она была способна. Встречные переглядывались, другие — спешили вниз, повинуясь приказу и велению сердца, но, вопросительно переглядывались все, теряясь в догадках.
Вот, наконец, и дверь операционного блока. Тележка затормозила так, что Алекс едва удержался. Роботы-техники деловито и безуспешно пытались резать стены лазером. Алекс, превозмогая боль в ключице и в груди, закричал на весь коридор: — Я, глава обороны Куба приказываю перевести все механизмы в режим ручного управления! Томас, немедленно выполнять указания Ивана. — Алекса тотчас заглушил голос Карла: — Приказываю всем, кто может держать в руках оружие собраться у выходных боксов у своих подразделений! Даю пять минут! Запомните то, что я скажу. Дельфяне, я верю Ивану!.. Алекс и Томас, вам я приказываю быть рядом с Иваном и немедленно включить прямую трансляцию Дельфийского оракула на сто единиц!
Роботы бесшумно хлопотали у тела Ивана. Алекс сжал от бессилия губы. Через две с половиной минуты, начались реанимационные мероприятия, но безуспешно. Кривые мозга становились чаще и выше. Скоро их пики вышли за предел экрана.
— Давай, Ваня! — … Будто ответом на крик Алекса грудь Ивана вздрогнула, а кривые упали до нормы. Грудь снова поднялась; — Иван вздохнул раз, другой, и открыл глаза. За стеной он увидел Алекса, не скрывающего слёзы и подмигнул. Алекс чуть не задохнулся от нахлынувшего счастья и радости.
— Я желаю тебе удачи, Ваня. Может ты и прав. Ты нашёл выход тогда, когда мы молчали. Я не знаю… но верю тебе, Вань! Мы никогда не использовали этот страшный и варварский способ. В легендах говориться, что этим можно…