Кризи не произнес ни слова. Только переводил взгляд с него на нее.
Обстановку разрядила Пэдди.
- Француз занюханный! - сказала она. - Я с самого начала поняла, что ты - янки.
- Как?
- По тому, как ты ешь.
Кризи улыбнулся, Уолли перевел дыхание и с облегчением вздохнул.
Они предложили ему свою помощь, но Кризи стал отказываться. Ситуация резко изменилась. Опасность слишком очевидна. Он просил австралийцев сесть на поезд до Бриндизи и дальше путешествовать самостоятельно. Их это дело не касалось.
Тем не менее логика все же взяла верх - логика и упрямство. Они спорили около часа. Если он сам поведет "мёбекс", далеко ему не уехать - его тут же вычислят. Если же вести машину будет Пэдди или Уолли, а Кризи останется в фургоне, он запросто проедет хоть через всю Италию. Им пришлось уламывать и убеждать его целый час. В конце концов Кризи сдался. Ему нужно доехать только до Реджо, причем особенно он не торопится. После этого они могут оставить себе "мёбекс" - ему эта машина не нужна.
Пэдди попыталась чуть ли не насильно вернуть ему деньги, но здесь заупрямился Кризи. Они могут на эти деньги переправить "мёбекс" в Грецию и дальше - до самой Австралии. Это было его непременное условие.
Два дня они провели в уединенном лагере около Бари. Кризи выходил из фургона только по ночам, чтобы размяться и сделать зарядку, да и то лишь тогда, когда Пэдди и Уолли следили, чтоб никого постороннего поблизости не было. Как Кризи собирался переправиться на Сицилию, он им не говорил, хотя план у него уже был. Он хотел все объяснить им в Реджо. Может быть, Уолли перед отплытием поможет ему там в одном деле.
- Интересно, как он будет выглядеть, если его наголо обрить? - спросил Кризи как-то у Пэдди.
Она лишь покачала головой.
- Представления не имею. Никогда его таким не видела. Наверное, и взглянуть бы на него побоялась.
- Я чертовски красив, - заявил Уолли. - Эту бороду я отрастил только для того, чтобы отгонять прочь толпы похотливых баб. О чем речь-то идет?
Кризи только улыбнулся и сказал, что расскажет, когда они приедут в Реджо.
Как-то вечером Пэдди попыталась отговорить его от задуманного. Все газеты писали, с каким сопротивлением ему придется столкнуться, что шансов у него практически нет. Ее так и подмывало сказать: "Вот еще, новый Дон Кихот отыскался с мельницами ветряными сражаться!" - однако, взглянув ему в глаза, тут же осеклась.
Теперь, когда они выехали на автостраду, ведущую к востоку от Таранто, ей припомнился тот разговор.
- Уолли, - спросила она, - а ты бы мог чувствовать то же самое, что и он? Испытывать такую же ненависть, чтобы совершить то, что он совершает?
- Многие на это способны, - ответил Уолли. - Но здесь вся штука в том, чтобы иметь не только ненависть, но и средства совершить задуманное. Ты же читала историю этого малого в газетах. Как думаешь, сколько таких, как он, ходят по земле?
- Ты считаешь, он действительно решится пробраться на эту виллу и сможет разделаться там с бандитами?
Размышляя над этим вопросом, он даже губы от напряжения поджал.
- Исключать такой исход дела я бы не стал. Он уже прошел большой путь, но ему для этого еще нужна удача - даже, я бы сказал, дьявольское везение. Но ему фартит - встретился же он с нами.
Пэдди улыбнулась, и на какое-то время в кабине воцарилось молчание.
- О чем ты задумалась? - спросил Уолли.
Она снова улыбнулась.
- О том, как ты будешь выглядеть, если тебя наголо побрить.
Глава 21
Стены эти простояли века, но противиться натиску бульдозера им было не под силу. Чтобы сровнять фермерский домик с землей, потребовалось лишь полчаса.
Франко Мази стоял рядом с тележкой, доверху груженной его пожитками. И жена его сидела на той же тележке. Она смотрела в другую сторону, не в силах вынести это зрелище. Глаза ее были красными от слез.
Но Франко смотрел вдаль, на стены виллы Колаччи, во взгляде его светилась жгучая ненависть. Многие поколения здесь жили его предки, из года в год обрабатывая несколько акров каменистой земли на склоне холма. Хозяева виллы раньше всегда были их благодетелями, Франко жил и работал под их защитой и покровительством. Кое-что, например сыр, который делала его жена, всегда отдавали на виллу в качестве благодарности и признательности.
Когда ему сказали, что дом будет снесен, сначала он не поверил. Такого просто быть не могло. Защитники и благодетели на такое не способны. Он просил о встрече с хозяином виллы, но ему сказали, что это невозможно. Дон Кантарелла не встречается ни с кем. В течение суток Франко должен выехать из своего домика в новый, который ему подыскали в Палермо. И дали какие-то бумаги, чтоб он их подписал.
Бульдозер закончил свою разрушительную работу, развернулся, скрежеща гусеницами, и медленно пополз к узкой дороге.
Франко не мог сдержаться - из самых глубин его души вырвалась глухая мольба:
- Господи, помоги Кризи!
* * *
Уолли даже возмутился: платить семь тысяч лир за бритье и стрижку безумная расточительность. Но пронять парикмахера не могло ничего. Он красноречиво указал на лохмы волос, упавшие на пол. Работа большая - не меньше часа. Так что оставалось либо соглашаться, либо уходить ни с чем.
Уолли согласился. Ему предстоял непростой день, и времени, чтобы ходить по парикмахерским и искать, где бы его постригли подешевле, уже не оставалось. По крайней мере, терять все волосы он не собирался. Кризи ему перед уходом сказал:
- Постригись коротко, аккуратно, так, чтобы стрижка в глаза никому не бросалась. А бороду сбрей.
Уолли все еще не понимал, что к чему. На эту стоянку они приехали прошлым вечером, и за ужином Кризи подробно объяснил, что ему нужно от Уолли. Но для чего, не сказал. Слишком много знать будете - скоро состаритесь, сказал он и пообещал вводить их в курс дела по мере надобности.
Сначала Уолли надо побриться и постричься. Потом - купить хороший дорогой кожаный чемодан и портфель, деловой костюм, белую рубашку, неяркий однотонный галстук и ботинки на шнурках. Переодевшись в новый наряд, он должен на трое суток снять себе лучший номер в гостинице "Эксельсиор". После этого ему надо пойти в контору фирмы "Авис" и на три дня взять напрокат машину - лучшую модель из тех, что у них свободны. Обедать он будет в ресторане гостиницы, причем заказывать очень дорогое вино, а к кофе марочный коньяк. Кризи посоветовал ему "Аннесси-экстра".