- Ты хочешь, чтобы он походил на богатого дельца? - спросила Пэдди.
- Вот именно, - ответил Кризи.
Пэдди скептически взглянула на Уолли.
- Прямо как в сказке про Царевну-лягушку.
- Ты, Пэдди, лучше помолчала бы, - осклабившись, сказал Уолли. - Ты и представить себе не можешь, какой красавец из меня получится - я же не всю свою жизнь ходил, как оборванец.
После роскошного обеда Уолли должен подняться к себе в номер и позвонить в Австралию какому-нибудь старому приятелю - какому именно, не имеет значения, - но говорить с ним надо не меньше двадцати минут. Ночь он проведет в номере, а рано утром вернется к ним на стоянку.
* * *
Как раз в то время, когда в Реджо Уолли лакомился фаршированным перцем, Сатта, Беллу и Гвидо наслаждались жаренной на гриле рыбой в ресторане "Гранда" в Палермо.
- А ты что по этому поводу думаешь? - спросил Сатта своего помощника.
- Он сюда на лодке приплывет, - ответил Беллу. - Скорее всего, на рыбачьем баркасе. Реквизирует его у кого-нибудь в Калабрии.
Сатта указал себе в тарелку.
- Я совсем не об этом. Что ты думаешь по поводу этой рыбы?
Беллу улыбнулся. Иногда ему доставляло удовольствие злить шефа.
- Чуть передержана.
Сатта согласно кивнул и повернулся к Гвидо.
- Есть вероятность, хотя и очень маленькая, что в один прекрасный день наш бравый капитан все-таки будет произведен в полковники.
- Для этого что, необходимо быть экспертом по приготовлению рыбы? спросил Гвидо. - Или у полковников, в отличие от всех нормальных людей, есть вкусовые рецепторы и на небе?
- Да, Гвидо, к сожалению, ты в кадровых вопросах слабоват, - ответил Сатта. - Мы просто обязаны выдерживать определенные стандарты, иначе, чего доброго, по службе начнут продвигать только умных и преданных своему делу людей. Это стало бы настоящей катастрофой.
- Ты хочешь сказать, что, если бы так и было на самом деле, ты и теперь еще ходил бы в капралах?
Сатта ухмыльнулся и, обратившись к Беллу, заметил:
- Тебе не кажется, что, если неаполитанцы пытаются острить, у них это всегда получается с какой-то издевкой? Так почему же тебе кажется, что он переправится на рыбачьей лодке?
Беллу пожал плечами.
- А как еще? Обычными видами транспорта он воспользоваться не сможет. За каждым прибывающим самолетом, паромом и поездом ведется наблюдение. А он не из тех, кому легко загримироваться.
- Может быть, - согласился полковник. - Гвидо, а ты что думаешь по этому поводу?
- Не знаю, - сказал Гвидо. - Что бы мы сейчас ни говорили, это только пустая игра ума. Я немало над этим ломал голову, и все зря - ответа у меня нет. Очевидно лишь то, что лицо его теперь так хорошо всем известно, что он нигде и носа не сможет на людях высунуть.
Сатта согласился.
- Да, сегодня, пожалуй, его физиономия в Италии самая популярная. Это же надо, как люди реагируют на его подвиги! Если бы мне раньше кто-то сказал, что такое в наши дни возможно, я бы не поверил. - Он удивленно покачал головой. - В Риме и дальше к северу все молоденькие девушки щеголяют в майках по последнему писку моды - с его портретом и надписью: "Кризи давай!" Общественное мнение целиком на его стороне, газеты идут нарасхват. Уж и не знаю, нормально ли это.
- Такая реакция людей вполне понятна, - высказался Беллу. - Они по горло сыты засильем боссов мафии и их наглостью. Правительство не в состоянии принять достаточно эффективные меры, поэтому они сотворили себе кумира из этого человека, сделали храбреца-одиночку своим героем. Это вполне естественная реакция.
- Для меня, - сказал Сатта, - самой большой загадкой остается вопрос о том, где он скрывается. Ведь чтобы его никто не видел, он должен находиться в полнейшей изоляции. Как он до сих пор умудряется скрываться и от полиции, и от бандитов? - Он тяжелым взглядом посмотрел на Гвидо. - Ты уверен, что после Рима у него не осталось ни одного надежного укрытия?
- Мне по крайней мере об этом ничего не известно, - ответил Гвидо. - Он ни разу не говорил со мной о своих планах после Рима, и ты прекрасно знаешь почему.
- Очень жаль, - сказал Сатта. - И по почте с тобой никто больше не связывался. Мы следим за этим круглосуточно.
- Жаль? - сухо спросил Гвидо. - Теперь тебе и в самом деле хочется его найти?
Выражение лица Сатты изменилось.
- Гвидо, поверь мне, пожалуйста. Я совсем не собираюсь спокойно смотреть на то, как его будут убивать. Он уже достаточно много сделал.
Полковник жестом подозвал официанта, и они заказали десерт. Когда официант отошел, Сатта положил руку на плечо Гвидо и мягко сказал:
- Это - чистая правда. Я многим ему обязан. У меня такое чувство, как будто я его давно и хорошо знаю. Мне очень хотелось бы с ним встретиться. Должен признаться, я испытываю к этому человеку глубокую симпатию. Если бы мне раньше сказали, что все это сможет сделать только один малый, я бы рассмеялся. Я и сейчас еще не все могу понять, особенно как ему удалось убить Конти.
Гвидо печально усмехнулся.
- Да, он ему устроил похороны, как в цветном кино.
Двое мужчин непонимающе на него посмотрели, и Гвидо пояснил:
- Эта фраза стала крылатой в Лаосе много лет назад. Как-то раз в одном из глухих уголков страны мы стояли неподалеку от взлетной полосы и наблюдали за посадкой самолета ДС-6 из "Эйр Америка". На его борту была взрывчатка, бензин и кое-что из боеприпасов. Почему-то он не смог выпустить шасси и сел на брюхо. Он долго бороздил землю, но потом зацепился за что-то концом крыла и его перевернуло.
Гвидо смолк, видимо погрузившись в воспоминания.
- Ну и что? - вернул его к действительности Беллу. - Что дальше-то было?
- Он взорвался, - ответил Гвидо. - Причем это происходило, как в замедленном цветном фильме. Сначала взорвался бензин, потом - взрывчатка, а после этого - боеприпасы. Мы все были знакомы с его пилотами - двумя канадцами, отличными мужиками. Когда грохот стих, воцарилось долгое молчание, а потом австралиец Фрэнк Миллер вроде как прощальное слово произнес. Он сказал: "По крайней мере похороны у них были, как в цветном кино". - Гвидо передернул плечами. - Так с тех пор это выражение стало одной из наших крылатых фраз. Если потом наемник хотел кого-нибудь припугнуть, он намекал на "похороны, как в цветном кино".