Деверелл явился в Феншоу-Хаус с одой целью – заставить строптивую красавицу сделать еще один шажок по пути обольщения. Он думал, что ему придется долго убеждать, уговаривать ее…
Язык Фебы коснулся его языка, и Джослина бросило в жар. Его возбуждение все усиливалось, и он боялся, что может потерять контроль над собой. А ведь все началось с тайны. Феба попросила его найти место, где они могли бы остаться наедине и как будто хотела рассказать о своей причастности к исчезновению девушек, а также о том, на что тратит большие суммы денег. Но похоже, он ошибся в своих предположениях и мисс Маллесон намеревалась поделиться с ним совсем другими секретами… Все это было очень странно…
Заставив себя прервать поцелуй, Джослин вгляделся в лицо девушки, белевшее в полумраке.
– Дорогая… – произнес он.
Феба долго молчала, не сводя глаз с его губ.
– Я хочу большего… – наконец раздался ее жаркий шепот. Она как будто изумлялась собственным желаниям, и виконт сразу же забыл то, о чем хотел спросить ее. Их губы снова слились в пылком поцелуе, и он надолго погрузился в полузабытье. Теперь им владели только инстинкты, которым он не мог сопротивляться. Феба разбудила в нем самца – та часть его натуры, которую он научился обуздывать, сейчас снова вырвалась на свободу.
Заглушая голос разума, Деверелл стал неистово терзать рот Фебы. Его ладони скользнули вниз на ее ягодицы, он крепко прижал ее бедра к своим, изнывая от жажды войти в нее и слиться с ней в одно целое.
Феба не сопротивлялась, но через некоторое время Джослин ощутил, что она слегка напряглась. Должно быть, он слишком торопил события, и ему следовало сдерживать свой напор: красавица, по всей видимости, поняла, куда завел их ее порыв, и теперь хотела остановиться.
Деверелл постепенно вновь вернулся к действительности, и на него опять нахлынули сомнения. Он не знал, какие мотивы двигали Фебой и какие цели она преследовала. Она дала ясно понять ему, что готова вступить с ним в интимную близость, и если бы на ее месте сейчас была другая женщина, он, не задумываясь, повалил бы ее на диван и овладел ею.
Увы, поведение мисс Маллесон отличалось загадочностью, непредсказуемостью, и поэтому Деверелл, сделав над собой неимоверное усилие, прервал поцелуй.
Феба подняла тяжелые веки и устремила на него затуманенный взор.
– Вы вообще-то соображаете, что делаете? – резко спросил виконт. Хотя сегодня Феба не паниковала, он не мог забыть то выражение ужаса, которое отразилось в ее глазах во время их встречи в парке, и не желал еще раз увидеть это.
– Да, – вздохнув, прошептала она.
– И вы понимаете, на что провоцируете меня?
– Д-да. – Ее «да» прозвучало куда менее уверенно, однако через мгновение голос Фебы окреп, в глазах вспыхнул огонь, и она снова обняла Джослина за шею. – Ладно, хватит болтать, давайте займемся делом.
Разумеется, ее настойчивость тут же привела к желаемому результату: Деверелла снова охватило возбуждение, с которым он на этот раз не стал бороться. Их губы слились в жадном поцелуе, горячившем кровь и заставлявшем сердца биться сильнее.
Мисс Маллесон отвечала на его ласки со всей страстью, на которую была способна, и у Деверелла голова шла кругом. Он понимал, что сейчас могла произойти катастрофа: вряд ли Феба до конца сознавала, что она делает, на что она толкает его. Он и сам не знал, к чему может привести порыв безудержного сексуального влечения.
Горячие, чуть припухшие от поцелуев губы обольстительницы призывали к себе, ее тело дышало сладострастием…
И все же виконт сумел удержать себя в руках. Хотя мысли путались в его затуманенной голове, однако он не забывал, что обещал Фебе двигаться по дороге страсти шаг за шагом медленно и постепенно. Они договорились об этом в самом начале, и он не мог нарушить данного слова.
Ладони виконта застыли на спине возбужденной красавицы, и он почувствовал, что она на мгновение замерла, а затем вздрогнула так, как будто хотела что-то возразить ему, потребовать от него более смелых ласк…
Его руки скользнули к ее груди, и Деверелл провел большими пальцами по упругим полукружиям. У Фебы перехватило дыхание. В ее душе вспыхнула надежда, что он сейчас перейдет к более решительным действиям; однако Деверелл продолжал лишь целовать ее, и его прикосновения были такими же осторожными, как и прежде.
Феба постаралась справиться со своими эмоциями, чувствуя, как в ее душе снова зашевелился страх. Правда, он не был таким всепоглощающим и скорее походил на смутные опасения.
Впрочем, все было не так уж и плохо. Прикосновение сильных, нежных пальцев виконта доставляло ей ни с чем не сравнимое наслаждение, ей казалось, что ее грудь наливается и тяжелеет. Исходившее от его ладоней тепло согревало ее, и в его надежных объятиях Феба чувствовала себя в полной безопасности.
Деверелл начал поигрывать с ее тугими, налившимися кровью сосками, и Феба застонала от удовольствия. Теперь в ней трепетала каждая жилка, нервы были напряжены до предела; она испытывала восторг, близкий к экстазу. И все равно она хотела большего…
Деверелл отлично знал это: он начал пощипывать ее соски, и по телу Фебы пробежала сладкая дрожь; глухой стон вырвался из ее груди. Ей хотелось большего напора и страсти, но он продолжал медленно и осторожно ласкать ее.
Виконт поступал так, как считал нужным, и не обращал внимания на желания партнерши, все ее усилия спровоцировать его, заставить действовать более дерзко не давали результата. Тем не менее Феба считала, что добилась своей цели: она отвлекла Деверелла от расследования, от назойливого стремления проникнуть в ее тайну.
Пусть уж лучше он раскрывает секреты ее тела и не мешает ей заниматься спасением попавших в беду девушек.
Однако несмотря на искушение представить себя романтической героиней, жертвующей своей добродетелью ради блага других людей, Феба не хотела обманывать себя. Ей доставляли удовольствие ласки Деверелла, и она действительно была не прочь вступить с ним в интимные отношения. Ни о каком самоотречении не могло быть речи; он был единственным мужчиной, к которому она испытывала физическое влечение. Если ей удастся обуздать призраки прошлого, они вместе вкусят то наслаждение, которое прежде считалось для нее запретным.
Виконт был опытным и изобретательным любовником, он мог преподать ей науку страсти нежной, которую она и не надеялась постичь когда-либо в своей жизни, поэтому ей ничего не стоило принять решение и попытаться соблазнить его. Правда, Феба не очень понимала, что ждет ее во время занятий с ее искушенным наставником. Она провоцировала Деверелла, заставляя его быстрее идти по пути, ведущему к соитию, но все же вынуждена была признать, что ей не удалось перехватить у него инициативу. Виконт продолжал контролировать свои действия, не желая танцевать под ее дудку, и она по-прежнему ощущала его власть над собой.
Она сама бросилась к нему в объятия и теперь не могла освободиться из них, да и не хотела этого. Виконт был готов дать ей то, чего она от него ждала, но за это он должен был заплатить большую цену.
Джослину стоило неимоверных усилий сдерживать себя, медленно, но верно продвигаясь по пути страсти; ему приходилось контролировать не только себя, но и свою подругу, которая слишком торопила его.
В то же время предвкушение близости сводило Фебу с ума. Ее возбуждение нарастало, разыгравшееся воображение горячило кровь. «Соблазнять надо разум, это наиболее верный способ обольщения», – вспомнила она слова Деверелла; только теперь она постигла их истинный смысл.
Наконец виконт убрал ладони с ее груди и снова пылко поцеловал, а когда он прервал поцелуй и отступил на шаг от нее, Феба вздохнула, смирившись с тем, что очередной урок подошел к концу.
– Мы должны продвигаться по этому пути медленно, не так ли? – Хотя Деверелл не отрывал взгляда от Фебы, в его голосе звучали стальные нотки. Это был приказ, наставление строгого учителя, и Феба, кивнув, повернулась, а затем направилась к двери.