— шепчет мне Микаэла, — но не говори мамочке.
Я смеюсь, думая о том, что мамочка — это не единственное, о чем ей нужно
волноваться.
— Я не расскажу, но ты знаешь, что, если будешь бодрствовать всю ночь и есть
столько конфет, то маленькие жучки начнут расти у тебя в зубках.
Ее глаза широко распахиваются.
— Я почищу их прежде, чем лечь спать.
— Хорошо, — целую ее, — а теперь ложись спать. — Укладываю ее и выхожу из
комнаты, оставляя дверь немного приоткрытой. Вхожу в комнату Ариэль и говорю, — Эй,
— стоя в дверном проеме, наблюдая, как моя жена раскачивает нашу дочь взад-вперед, пока кормит ее.
Аврора смотрит на меня и улыбается.
— Эй, — говорит она и прикладывает малышку к другой груди. — Она была такой
голодной. — Моя маленькая девочка дергает ножками, давая понять, что это
действительно так и есть. — Я люблю тебя. — Аврора смотрит на меня.
— Я тоже тебя люблю, милая, — отвечаю ей, подходя к ней и сажусь перед ней на
корточки. Звук того, как Ариэль пьет молоко громким эхом раздается в комнате. — Я так
сильно тебя люблю, — говорю ей и затем наклоняюсь и целую мягкую головку Ариэль и
она поднимает ручки от моего прикосновения. Я жду, пока жена покормит Ариэль, и мы
вместе спускаемся вниз. Дом превратился из холостяцкого в семейное гнездышко. Каждая
дверь защищена от детей, а некоторые даже от взрослых. Фотографии нашей семьи висят
на каждой стене. На холодильнике теперь детские рисунки и раскраски. Вчера, вернувшись домой, я сел на Барби. Смотрю вокруг с улыбкой, я бы не хотел ничего
менять. Аврора думает, что ей повезло, но каждый божий день я вижу, как повезло
именно мне.
***КОНЕЦ***
43