Я печально вздыхаю. Не люблю оставаться в долгу.
— От вас, кхм, тебя мне ничего не нужно, только дружба. Не примите за грубость, но вы одна отправились путешествовать по ужасающему морю Гранд Лайн?!
— Я сейчас на Гранд Лайн?! Как так получилось?! А, простите, это я сама себе. Отправилась за путешествиями не одна, а с накама. Нас целых два человека на корабле, то есть лодке.
Из-за чего-то засмущалась. Ну странная и что с того? Тараканы зато у меня в голове красивые разноцветные и дискотеки у них часто.
— А где ваша лодка?
— Вон.
Зефф посмотрел в ту сторону, куда указывал мой палец. И снова его глаза округлились. Главное до обморока его не довести. Но как же интересно наблюдать за людьми в таком состоянии.
— Не хотели бы вы, кхм, ты отведать приготовленные мной блюда?
Боже, боже, боже! Меня сейчас накормят! Надо позвать Нэгла. Хотя зачем звать. Сосредоточившись и напрягая все мышцы, еле-еле связалась с энергией лодки и одним рывком подняла её в воздух, плавно опусткая на борт фрегата.
На борту тишина, я сижу в позе лотоса, а против меня стоит мой плотник и только его голос пронзает гробовое молчание всех пиратов.
— Дура ты ненормальная! Как можно до такого додуматься! А если бы я свалился в воду и утонул! А вдруг ты бы не смогла контролировать ситуацию и разбила либо фрегат, либо наше судно! Думать хоть немного своими мозгами! Хотя не знаю, есть ли они у тебя вообще!
Мне даже слово вставить не позволяли. И сидела я всю его лекцию с опущенной головой. Длилось это, слава всем тараканам, не более четверти часа. Когда накама успокоился, я извинилась.
— Ты мой капитан. Конечно же я тебя прощу. Но в следующий раз думай головой, а не другими частями тела.
После этого представления к нам подошёл капитан пиратов. Наверное, оклемался уже от шока, и предложил пройти к столу.
Место где мы ужинали было просторным, напоминала маленькую столовую. Только пахло здесь гораздо вкуснее. Этот запах убивал. В хорошем смысле, конечно же. Наша компания села за стол. Зефф на некоторое время покинул нас, но вернулся уже через пятнадцать минут. Ещё минут пять мы подождали, пока выносили все блюда. Делал это всё пацан лет восемнадцати. Он так ловко всё делал, что я залюбовалась. Но мой живот запел на всё помещение. Я смущённо пожелала всем приятного аппетита и принялась поглощать всё, что видела. Мужчины за столом посмотрели на меня с одинаковыми ухмылками, но ничего не сказали, начали есть. Спасибо за то, что промолчали. А то быть бы мне тогда помидором. Во время еды все общались. Шеф, оказывается, знал очень много и мог поддержать любой разговор, так же, как и Нэгл. Только я одна слушала их с открытым ртом, хотя часто его закрывала. Жевать-то нужно.
Когда пошли десерты, я уже наелась. Но попробовать было нужно, они ведь такие милые! И это и вправду оказалось божественно.
— Мистер Зефф эта еда восхитительна, а эти десерты в особенности!
— Спасибо за приятные слова. А эти пирожные готовил не я. Это сделал мой помощник. Ренни выйди сюда!
К нам подошёл тот самый мальчик. Встал прямо перед нами и поклонился.
— Приятно познакомиться, меня зовут Ренни Милон. Двадцать три года.
Пока он представлялся, я его разглядывала. Неожиданно для себя обнаружила серые уши и длинный кошачий хвост. Всё остальное было человеческое. Обычных ушей у него не было, только звериные. На голове ёжик серых волос, глаза были темно синие, как море, красиво. Кожа светлая, а фигура спортивная. В общем, он мне понравилась. На что я сама себе кивнула. Только после этого вышла из раздумий и оглянулась. Все опять смотрели на меня.
— Что-то не так? Ренни, а почему у тебя уши?
Его лицо исказилось так, как будто он съел мертвую гусеницу.
— Забирай посуду, помой её и можешь быть на сегодня свободен.
После этой фразы Зефф посмотрел на меня строгим взглядом.
Когда поворенок ушел повисло неловкое молчание, которое разорвал повар.
— Мы его освободили из плена. Его и ещё нескольких людей, да и не только. Их хотели продать в рабство. Все остальные отблагодарили нас за спасение и уплыли на том же корабле. А этот паршивец спрятался на складе и нашли его уже только через неделю. На острове он высаживаться отказывался. Недели две спровадить пытались, а потом забросили это гиблое дело, да и привыкли к мелкому баклажану уже. Пол года с ним плаваем, через пару недель уйдем из этого моря, не по силам оно нам. А почему он так отреагировал на ваш вопрос, так это потому…
На некоторое время рассказ закончился. Зефф как будто размышлял можно ли нам говорить это или нет.
— Если это секрет, то пусть он останется таковым. Спросила я лишь ради интереса.
— Спасибо за понимание.
— Пойду поищу его. Нэгл, возвращайся к кораблику и спусти его на воду. И кстати у нас в команде пополнение!
С этими словами я подошла к двери и вышла. Надеюсь этот поворенок согласится стать нашим коком и накама. Распустив волю наблюдения по кораблю, стала искать необычную энергию. Таковая нашлась аж у трёх людей. Два сгустка — Нэгл и Зефф. Значит третий — парнишка. Он находился на носу корабля, а точнее на большом скелете рыбины, держащей во рту два кухонных ножа. Ренни сидел, скрестив ноги и смотрел вдаль. Я подошла сзади и положила руку ему на голову меж кошачьих ушей. Он вздрогнул.
— Прости меня, Ренни, я не хотела тебя обидеть.
— Извинения приняты. И вы меня простите за несдержанность, для меня это больная тема. О моей истории знает только шеф, с остальными я ни разу не говорил. А с вами, кстати, разговаривать легко.
По его голосу было понятно, что он печально улыбается.
— Для меня будет честь узнать твою историю.
Он развернулся, посмотрел на меня синими глазами и они уже через секунду налились ненавистью и злостью, при этом поменяв цвет на серый, зрачки также стали серыми зрачка. Это пугало, но я отчётливо чувствовала, что эти эмоции направлены не на меня.
— Я был рабом. С самого детства меня продали в лабораторию мировой знати, небесных драконов. Каждый день начинался с уколов. Иногда и пыток. Моё тело редко подчинялось моей воле. Каждый день был наполнен болью. Ничего кроме неё не было. Моя надежда на жизнь затухала с каждым днём. А когда мне каким-то образом пришили это долбаные отростки, я не выдержал.
На этих словах слеза потекли по его щекам, а глаза приняли привычный окрас. Он пытался расцарапать себе уши. Как только у него полилась по серым волосам кровь, я как будто очнулась от транса. Хватаю его руки своими, пропитанными волей, и опускаю их вдоль его туловища. При этом сажусь рядом с ним и обнимаю, чтобы он не смог пошевелиться. Теперь ему никак не причинить себе вред. После моих действий он немного успокоился и продолжил рассказывать.
— После того эксперимента у меня могли вырастать когти на руках и ногах, этим я и воспользовался. То что было тогда — это не жизнь, а существование, которое приносило только боль. Мои когти легко вспороли вены на руках и в тот момент я впервые улыбался за всю свою недолгую жизнь. Но у меня ничего не вышло. Я проснутся утром как обычно на железном полу, в ошейнике из кайросеки. Только на этот раз рядом со мной стоял человек, не учёный, а обычный человек с шаром на голове. Ему в руки подали раскаленную железку, а меня схватили четыре человека пиратской внешности. На меня поставили клеймо как на животное, как на раба. Я кричал, горло раздирало от боли, а в глазах темнело. У меня до сих пор отметина на спине, говорящая о том, кем я был для этих ублюдков. В тот день моё сознание то возвращалось, то уходило. Я понял одно. Меня выкинули, так как я сломался, отдали пиратам. После этого всех заложников освободили пираты Кухонного ада. Мне хотелось чем-то им отплатить вот я и остался. Эти ребята мне как семья, настоящая семья, а не биологическая.
Моя душа разрывалась на части когда я слушала его рассказ. Собравшись с мыслями, посмотрела в его глаза. И начала говорить.
— Мне очень жаль, что с тобой так поступили. Эти пираты твоя семья, но не хочешь ли ты завести друзей? Накама? Пойдешь с нами в плавание, — увидишь весть мир. Будешь жить! И ощущать свободу. А я сделаю так, чтобы ты смог общаться со своей семьёй.
На меня смотрели с недоверием и опаской. Но так же во взгляде читалась и надежда, жажда познать этот мир, увидеть что-то новое.
— Моя мечта — умереть без сожалений. И лучше я рискну сейчас, чем буду потом об этом жалеть. Только ты и вправду сможешь сделать так, что мы сможем общаться друг с другом?
Я вроде всё придумала. Но не знаю сработает ли это.
— Я очень постараюсь.
Чтобы развеять эту тяжёлую атмосферу, начинаю мягко улыбаться.
— Положись на меня, теперь ты мой накама, и я тебя ни за что не оставлю!