Когда я вошла на кухню, то увидела, что она уже сидит за кухонным столом. Мне пришлось сесть, напротив. Я сложила руки вместе на поверхности стола, перед собой, и пристально посмотрела на них сверху вниз.
— Ты моя внучка, и я люблю тебя всем сердцем, — начала она, — но иногда мне хочется просто ударить тебя палкой здравого смысла, прямо по твоей прекрасной голове.
Стабильность — вот, за что я люблю свою бабулю.
— Мне очень жаль, — сказала я, надеясь, что это смягчит ее пылающий гнев.
— Извинений недостаточно, — отрезала она и понизила голос. — Мой ребенок умер, Лэйн. Твой дядя умер… а ты просто хочешь взять и уехать через день после того, как мы его похороним? Это не моя внучка — она бы так не поступила.
«Твоя внучка умерла давным-давно», — насмешливо произнес жестокий голос в моей голове.
Жгучая боль наполнила мою грудь. Я взглянула на свою бабушку, прежде чем быстро отвернуться от ее постаревшего, но все еще красивого лица. Я видела своего дядю Гарри, когда смотрела на нее; у них были одинаковые голубые глаза, высокие скулы и нос пуговкой. Мои братья и я унаследовали те же черты лица.
— Я не могу здесь оставаться, — пробормотала я и снова взглянула на нее. — Ты знаешь почему.
Моя бабушка покачала головой, разочарование отразилось на ее лице.
— Этого недостаточно, и ты, черт возьми, хорошо это знаешь, — заметила она. — Ты должна вести себя как двадцатишестилетняя женщина! Например, отодвинуть свои проблемы с Кейлом в сторону и сосредоточиться на Гарри. Он не заслуживает того, чтобы его забыли, Лэйн. Ты лучше всех знаешь это.
Я почувствовала себя ужасно, когда позволила бабушкиным словам просочиться в мое сердце. Я действительно заслуживала того, чтобы меня отколотили палкой здравомыслия. Как я вообще могла подумать, что мой отъезд кому-то покажется хорошей идеей? Моя семья будет убита горем, и я тоже.
Я не могла оставаться здесь и все еще находиться в здравом уме. Но и уехать сразу, после похорон моего дяди, и не потерять рассудок, я тоже не могла. В любом случае я не выигрывала если задержусь, но последнее означало, что моя совесть будет чиста.
— Я останусь… Ты права, — признала я. — Дядя Гарри заслуживает большего. Я останусь здесь подольше и помогу тебе во всем, что нужно. Обещаю.
Моя бабуля потянулась и взяла мои руки в свои, поглаживая кончиками пальцев мои костяшки.
— Ты можешь помочь мне и твоей маме убрать его дом, после встречи с его юристом в понедельник, — сказала она со вздохом. — У нас так много дел, с которыми нужно разобраться, но прежде мы должны услышать завещание Гарри.
Я глупо моргнула.
— У дяди Гарри было завещание?
Моя бабушка кивнула.
— Да, у нас у всех есть завещание, глупышка.
«У меня его нет», — подумала я.
Она фыркнула, увидев выражение моего лица.
— Под «всеми» я подразумеваю Гарри, твоих родителей и меня… Потому что мы уже старые и оно может понадобиться в любой момент.
— Бабуля! — я поперхнулась. — Не смей это говорить. Оно никогда не понадобится.
Во всяком случае, я на это надеялась. Мое сердце не выдержит, если кто-то еще умрет.
Моя бабушка ласково улыбнулась мне, протянув руку и снова проведя кончиками пальцев по моим костяшкам. Она часто делала это, когда я был моложе, чтобы успокоить меня, и это, как оказалось, все еще производило такой эффект. Приятно было сознавать, что ничего не изменилось.
Несколько мгновений я молчала, но когда снова взглянула на нее, то увидела, что она пристально смотрит на меня.
— Что? — поинтересовалась я.
Она моргнула и, не теряя ни секунды, сказала:
— Я хочу, чтобы ты каждое Рождество была дома.
Это был не вопрос. Не просьба. А приказ.
Я сидела неподвижно.
— Бабуля…
— Мне не нужны никакие оправдания, — строго сказала она. — Я хочу, чтобы ты дала слово, что будешь приезжать домой каждое Рождество. Я не могу продолжать жить, когда моя внучка находится на другом конце света, и я ее не вижу. Мое сердце больше не может выносить эту боль и тоску.
Я испуганно ахнула.
— О, Боже! С твоим сердцем все в порядке? — в ужасе спросила я.
— С моим сердцем все в порядке, — заверила она меня, — но оно не будет в порядке в будущем, если ты не будешь приезжать домой каждое Рождество.
Я на мгновение уставилась на нее, а потом решительно ответила.
— Ты… Ты приказываешь мне, чтобы я приезжала домой каждое Рождество. И угрожаешь тем, что у тебя может случиться сердечный приступ?