Когда наступило утро среды, а он все еще не связался со мной, я решила найти в интернете телефонный номер кафе «Лилли» на Пэйвмент-стрит. Бизнес принадлежал моей бабушке, но она тоже была в списке «не разговаривай с ними», как мои родители и братья, поэтому мы не были особо близки.
Не так близки, как это было раньше, до того момента, когда я уехала.
Если не считать этого недоразумения, я решила, что если мне и придется кому-то звонить, чтобы узнать, как там мой дядя, то это будет моя бабуля. Она была чертовски упряма, но она была единственным членом семьи, с которым можно было договориться. Хоть и с трудом…
У меня в квартире не было интернета и это немного странно, учитывая, что я была внештатным редактором, просто сигнал в моем районе был очень плохим. Я пользовалась бесплатным Wi-Fi в местном Старбаксе, когда мне это было нужно. В ту среду я намеривалась отправиться туда, чтобы воспользоваться вышеупомянутым, бесплатным Wi-Fi, а затем связаться с моей бабушкой.
Я встретила почтальона на первом этаже жилого комплекса, когда выходила на улицу, и он вручил мне одно-единственное письмо. Оно все было покрыто срочными марками. Письмо было отправлено прошлым днем, а адресатом являлся мой брат, поэтому я сразу же открыла его.
Прочитав это проклятое письмо, я во второй раз в жизни почувствовала, как мое сердце разбилось на миллион осколков. Опустошение, поселившееся во мне, было знакомо, но на этот раз оно было вызвано совершенно другим человеком и совершенно другой ситуацией. И снова меня охватила та печаль, которая просачивается в кости, а позже взрывается каскадом слез. Боль, которую я чувствовала, заполнила меня с головы до ног, и я не могла убежать от нее.
Хотя, и пыталась. Я старалась думать о чем-то еще с тех пор, как купила билет на самолет до Лондона. Старалась думать о чем-то другом, когда приземлялась в аэропорту Хитроу и садилась на Экспресс до вокзала Паддингтон. Я старалась думать, о чем угодно, только не о лице дяди Гарри, у меня даже получалось, пока я не поймала такси от вокзала Паддингтон до вокзала Кингс Кросс и не села на последний поезд до Йорка. После, я села в автобус — это была тихая поездка; голос дяди Гарри прорывался сквозь все мысли, о которых я думала, пытаясь заглушить его. Его голос не давал мне покоя, и я находила в нем одновременно утешение и печаль.
Я отвлеклась от своих мыслей, когда поезд внезапно остановился. Несколько раз моргнув и посмотрев в окно, я больше не видела сельскую местность; я видела оживленную платформу моей последней остановки. Йорк.
«Добро пожаловать домой, Лэйн».
Вздохнув полной грудью, я нервно поднялась на ноги и сунула телефон обратно в карман пальто, после чего достала свой маленький чемодан, из отделения для хранения вещей над головой. Через несколько минут я уже шла по платформе, волоча за собой чемодан. Я взяла такси от вокзала до небольшого отеля Холидей Инн, расположенного примерно в десяти минутах езды от дома моих родителей, и после регистрации поднялась в свой небольшой, но уютный номер. Я уже собиралась освежиться, когда на мой телефон пришло электронное письмо. При виде имени моего брата из меня вырвался стон.
Локлан хотел удостовериться в том, что я вернулась домой на похороны дяди. Я не винила его за такой контроль, потому что ни разу не ответила на его письмо. Прочитав его впервые, я очнулась только тогда, когда покупала билет на ближайший рейс из Нью-Йорка.
«Я здесь, — выдавила я. — Где он сейчас?»
Я сглотнула подступившую к горлу желчь, нетерпеливо ожидая его ответа. У меня было так много вопросов, но я не хотела никаких ответов. Я хотела знать, почему умер мой дядя в то время, когда он был совершенно здоров. Я хотела знать, почему он был жив в понедельник вечером и умер во вторник утром. Но если я получу ответы, которые ищет мой разум, тогда это будет означать, что я принимаю тот факт, что мой дядя умер, а я еще не была готова это сделать.
Я подпрыгнула, когда мой телефон запищал от нового письма.
«У мамы с папой в доме. Мы все здесь».
В горле образовался комок. Вполне логично, что мой дядя будет в доме моих родителей; мой дядя лелеял мою мать, а она в свою очередь обожала его. Она была его сестрой, соучастницей преступлений и близняшкой.
Я вытерла глаза, когда их начало щипать.
«Буду там через 20 минут».
Я схватила пару черных облегающих джинсов, черные ботильоны, черную футболку с длинными рукавами и серый пиджак. Одевшись, я повернулась к большому зеркалу и посмотрела на себя. Я выглядела так же, как и всегда, но заметила едва видимые для меня различия, которые родные сразу увидят. Мои шоколадно-каштановые волосы теперь были длиннее, почти до пояса. Мои груди были полнее, а бедра немного шире, придавая изгиб моему телу, которое теперь демонстрировало то, что я стала женщиной. Фарфоровая кожа была усыпана светлыми веснушками, а изумрудно-зеленые глаза все еще были скрыты за очками, сидевшими на переносице.