«Любил ее». Мистер Вальгрев говорил о любви своей в прошедшем времени и старался думать о ней как о деле минувшем. Он начал медленно ходить взад и вперед по комнате, по временам останавливаясь у одного из трех окон и устремляя задумчивый взгляд на реку с ее дымящимися пароходами, медленными барками, нагруженными углем и кое-где развевающимися грязными флагами, и думая о Грации Редмайн. Что она девает теперь? Бродит по саду, одна и очень грустная.
«Я никогда не забуду ее последнего взгляда», — сказал он себе. «Сердце сжимается лишь только вспомнишь его. Будь у меня поменьше силы воли, я взял бы мешок и уехал бы назад, в Брайервуд, с послеполуденным поездом. Воображаю, как прояснилось бы при моем появлении ее милое лицо».
Письма ждали его. Кюпнедж разложил их симметрично на его письменном столе, направо от обитой саф-сафьяном доски, на которой он имел обыкновение писать. Он перестал ходить и решился заняться письмами, как спасительным средством от размышлений, принимавших опасный оборот.
Одно из писем, толстый конверт с кенгсингтонскою маркой, адресованный крупным, четким почерком, который мог быть и мужским и женским, привело его в изумление. Почерк был хорошо знаком ему. Он удивился, но не радостным удивлением, а поспешно разорвал конверт, не пощадив красивой облатки с готическим вензелем.
Письмо было не длинно:
«Акрополис-сквер, 19-го августа.
Дорогой Губерт, — вы будете удивлены, получив мое письмо с вышеприведенным адресом. Папа внезапно получил отвращение к Эмсу и предпочел провести остаток осени в Англии. И вот мы здесь и размышляем, ехать ли нам на какие-нибудь спокойные воды или сделать несколько визитов знакомым. Папа уступил перед отъездом нашу виллу мистрисс Фильмер, и теперь мы, конечно, не можем отказать ей. Степлетоны зовут нас в Гайли, а Бересфорты просили нас уже несколько лет посетить Аблеконское аббатство, старое поместье в Вельсе. Но вопрос, кажется, разрешили тем, что мы поедем в Истборн или в Богнор.
Надеюсь, что вы поправляетесь. Если вам случится быть в городе, — вы, вероятно, приезжаете иногда по делам, — до следующего четверга, мы будем очень рады видеть вас. Но я не хочу нарушать предписанного вам спокойствия. В Эмсе было скучно faire remis[2]. Полдюжины эксцентричных нарядов, столько же дам, обращавших на себя внимание, русская княгиня, но все прочие скучнейшие больные, так что даже Кенсингтонский сад в августе разнообразнее. Всегда ваша
Мистер Вальгрев задумчиво свернул письмо и улыбнулся горькою улыбкой.
«Холодно, — сказал он. — Вполне джентльменское послание. Желал бы я знать, какое письмо написала бы мне Грация Редмайн, если бы мы были помолвлены и не видались недель семь или восемь. Какой кипучий ноток нежности вылился бы из этого любящего молодого сердца! Августа Гаркросс Валлори, — сказал он, глядя задумчиво на подпись. — Каким твердым, красивым почерком пишет она, и должно быть, крупным пером и с изобилием чернил. Она способна также твердо подписать смертный приговор. Удивляюсь, почему она не подписывается Гаркросс и Валлори. Так было бы натуральнее. Имя не дурно для баронского титула, не хуже Стамфорда или Варингтона. Ее муж может со временем сделаться пером с таким именем».
При этом предложении, сделанном с горечью, п-рэд умственным взором мистера Вальгрева мелькнула в далеком будущем горностаевая шляпа с шестью жемчужинами.
«В палате лордов заседали люди, начавшие с меньшими шансами на успех, чем я, — думал он. — С состоянием Августы Валлори можно купить что угодно в „коммерческой Англии“. Одно за другим исчезают старые имена из парламента, а из десяти новых восемь выбраны за обладание населенным поместьем или большим капиталом в банке. Когда же деньги соединены с профессиональною славой, это еще легче. Но странно будет, если я буду избран в палату лордов, а сэр Френсис Клеведон в палату общин».
Он взглянул на свои часы. Было три часа, а он еще ровно ничего не сделал, даже не ответил на три или четыре письма, требовавшее ответа. Он взял пачку бумаги, быстро настрочил несколько записок, оставил письмо мисс Валлори без ответа и закурил сигару, Кюпнедж вышел спросить, дома ли он будет обедать.