– Может, ты просто не заметил укус. Они же не голые ходят.
– Да, – протянул Джереми, но было видно, что такой ответ его не устраивает. Он еще раз отпил из кружки, вернул ее на место и произнес, – давай, что ли спать, а? Я чертовски устал. Завтра, я надеюсь, ты расскажешь мне свою историю.
– Договорились, сегодня действительно был сложный день.
– Вот только «сложный день» это теперь ежедне... – но не успел он договорить, как сверху послышался грохот упавшего на пол тела.
43(ПОСЛЕ) Плям-плям
«Нет, он не умрет. Он не мог заразиться, – успокаивала она себя, – я не видела ни одной зараженной собаки. Значит, собаки этому вирусу не подвержены! В этом есть логика. Ни одной чертовой больной собаки кругом...»
Губернатор заскулил, облизнулся и отвернул морду от миски.
– Ешь малыш, у тебя нет выбора, – доверительным голосом сказала Кристина, взмахнув в воздухе пустой банкой из-под фасоли, – либо это, либо консервированные ананасы! Но, – она развела руками, – упс, сладкого тебе нельзя. Так что ешь и не возмущайся. Меня на обед ждет то же самое. А при первой же возможности мы возьмем тебе твоих любимых собачьих консервов, обещаю!
Но Губернатор лишь приподнял брови и воровато уставился на нее исподлобья. Кристина вздохнула. На помощь ей пришло когда-то увиденное телешоу. Мужчина в шортах объяснял, как накормить собаку, если с этим возникают трудности.
«Возьмите миску в руки и поднимите ее на уровень груди, пока собака сидит на полу перед вами. Издайте несколько причмокивающих звуков, словно сами едите из миски и верните ее на пол. Собака обязательно съест то, что ел ее хозяин».
– Какая чушь, – прошептала Кристина и закатила глаза. Но особого выбора не было. Губернатора нужно было накормить, пока не проснулся его хозяин-алкаш.
Кристина взяла миску. Наверное, ей стоило встать с пола, чтобы Губернатор не видел ее лица, но ей совсем этого не хотелось. Они сидели на полу лицом к морде, и ее это вполне устраивало. Она так устала, а тут еще этот пес ведет себя как капризный ребенок. Наклонившись к миске, она и посмотрела на до тошноты надоевшую ей фасоль.
«Да, в первые недели этого ужаса, я бы сожрала ее даже из собачьей миски. Вот это ирония,– подумалось ей, – а теперь даже смотреть на нее не могу, – в памяти всплыл мертвый кролик, и Кристина почувствовала укол вины, который сразу удалось заглушить. – Все из-за этого алкаша, это все из-за него! Но ты должна собраться! Собраться и покормить эту псину».
– Ням-ням, чавк-чавк, – сказала Кристина, и в глазах Губернатора застыл немой вопрос. – Господи, даже собака меня презирает. Жри уже, а? – и она сунула миску ему в морду. Губернатор с видом собачьего джентльмена отвернулся ровно настолько, насколько она пододвинула к нему миску. – Да твою собачью мать, – выругалась она шепотом. Это все уже порядком раздражало.
Глубоко вдохнув и выдохнув, Кристина поставила миску на пол и, встав на четвереньки, склонилась над ней.
– Ням-ням, – и причмокнув, посмотрела на Губернатора. Тот сидел неподвижно словно статуя. – Плям-плям, – словно набив рот кашей, продолжила она. Краем глаза заметила, что Губернатор косится на нее, но морду не поворачивает. – Плям-плям-плям, ммм, вкусно. Плям-плям. – Мордочка Губернатора сделала непроизвольный поворот в сторону миски, но тут же была отдернута назад.
«Ничего унизительнее со мной еще не случалось, – подумала Кристина, и как это всегда бывает в таких ситуациях, ошиблась. На очередное ее «плям-плям» раздалось тихое «шарк-шарк», и она увидела в проходе две волосатых мужских ноги. – Матерь Божья, зачем я вообще в это вписалась?»
Откуда-то сверху раздался грубый голос.
– Оу... Надо же! Когда ты начнешь бегать за своим хвостом и рычать, я пристрелю тебя как бешеную дворнягу.
Она услышала звук открывающегося пива.
«Нужно встать и вести себя как ни в чем не бывало. Он жалкий алкаш, мне плевать на его издевки», – Кристина встала, отряхнула коленки и выпрямилась. Они были почти одного роста, и это добавляло ей уверенности. Скрестив руки на груди, она постаралась всем своим видом показать, что даже будучи застигнутой на коленях перед собачьей миской, сохраняет больше достоинства, чем он.
Алекс зашел в маленькую кухоньку охотничьего домика и уселся за стол. В три долгих глотка он осушил жестянку пива, громко рыгнул и чуть посветлевшими глазами стал разглядывать Кристину, которая за все это время не произнесла ни слова.
«Ты идиот, и я тебя презираю», – читалось в ее глазах.
– Так что это было? У тебя бак потек? – он постучал пальцем по лбу. – Или ты осушила мои запасы, пока я спал?
Она хмыкнула.
«Спал? Да ты валялся, как кусок дерьма, и храпел так, что я боялась, стены этого домика развалятся при следующем твоем вдохе», – но вслух ничего не сказала. Отточенный до мастерства презрительный взгляд был брошен на Алекса, после чего Кристина развернулась на пятках и вышла из комнаты.
Теплые мягкие лучи заходящего солнца скользнули по опустошенной банке пива. Алекс сжал переносицу пальцами и прошелся ладонью по лбу.
«Поганая маленькая веганша. Думаешь, ты лучше других? Черта с два! Тебе не нужно мясо, потому что ты жрешь человеческие души!» – он много чего хотел выговорить ей, но голова раскалывалась, и скандалить не было сил. Опершись локтями о столик, Алекс обхватил ладонями голову и зажмурился. Ему хотелось просидеть так до ночи, не вставая с места. Кристина не раз спрашивала, куда они едут, почему колесят с места на место, и предлагала разработать более четкий план. Частенько ей хотелось примкнуть к другим людям, и он понимал, еще пара таких плохих дней и девчонка уйдет.
«Да и катись, куда глаза глядят, маленькая неблагодарная дрянь».
По большому счету она и не была нужна ему. Конечно, Кристина кормила собаку, когда ему было не до того, но судя по полной миске, она и с этим уже не справлялась.
Потерев виски, Алекс с неохотой открыл глаза. Перед ним на столе лежала газета, которая уже не один раз попадалась ему на глаза.
«Не читайте до обеда советских газет», – всплыла в голове очень старая крылатая фраза из прошлого мира, но рука сама собой потянулась к дешевой бумаге. И тут он на секунду замер, затем всем телом рванулся к газете и вцепился в нее обеими руками. То, что он увидел, не было статьей на первой полосе. Каким-то чудом, потрепанная газета была развернута именно на той странице, где находилась небольшая заметка, приковавшая его взгляд к себе. Всего несколько строк, а сердце у Алекса уже ухнуло куда-то на дно желудка.