В коридоре было темно. Ночь давно вступила в свои права, но Милада видела и знала, что где находится. Наверное, так же ощущают летучие мыши в темноте. Только Милада была убеждена, что любая летучая мышь с радостью обменяла бы свои способности на те, которые были сейчас у нее.
Милада проплыла одно купе, затем другое. Скользнула вниз, ближе к полу. Рассмотрела дешевое ковровое покрытие на полу в мельчайших деталях, а захотела бы – смогла бы сосчитать все пылинки на нем. Но кругом было еще много интересного. Она глубоко вдохнула, если это можно было назвать вдохом, и вспорхнула.
Попыталась почувствовать весь вагон.
Джереми беспокойно, но крепко спал. Спал рядом с ним и Оскар. И тоже – беспокойно.
А потом Милада почувствовала присутствие других людей. Они суетились, проходили мимо, что-то бормотали. И она поняла: эти люди были здесь раньше. Ехали на поезде.
«Такие шумные».
Попыталась закрыться, скользнула вперед.
Это было занятно. Ей понравились ощущения. И опять вспомнились папины слова о любопытных лисичках.
Да, она была любопытна, как маленькая рыжая лисичка. Рассматривала вагон, не видя его глазами; ощупывала, не трогая руками.
«Великолепно!»
Но впечатления странного волнующего полета портила смерть. Та, что произошла тут не так давно. Милада не сразу поняла, откуда фонит. Мысленно потянулась к кусочку холодной темноты и почувствовала мертвую женщину во взломанном купе. Она не видела ее, когда взрослые зачищали территорию, зато теперь знала о ней больше, чем они, ведь смотрела на нее не глазами. Понимала, что ощущает женщину целиком, даже отголоски ее последних мыслей, разбрызганные в воздухе и отпечатавшиеся на предметах вокруг.
Мысли были о детях, с которыми женщина так мечтала встретиться вновь, сразу после того, как покинет этот мир. Мысли были печальными, тягучими. Захотелось плакать. Стало так грустно. Миладу потянуло обнять женщину. Но обнимать было уже поздно. Женщины уже не было: осталось только тело – единственный дом, который человек покидает только в самом конце.
Милада решила не задерживаться на ее мыслях. Это выглядело как подглядывание за чем-то очень личным.
«Это нехорошо».
Оставив женщину, Милада скользнула дальше и подумала, что она сейчас вовсе не лисичка. Она скорее рыбка, которую они с Арчи купили в зоомагазине. У нее были длинные усики, которыми та перебирала по дну. Раскидывала их, прощупывала камешки. Это выглядело так забавно, словно рыбка гордо шла на двух очень тоненьких ножках.
«Я сейчас как рыбка, раскидываю усики по всему вагону. Прощупываю».
Миладу потянуло вперед, и она переключила внимание на свежие потоки воздуха. Почувствовала что-то вроде сквозняка, хотя откуда бы ему здесь взяться? Окна были закрыты. Она уже проверила их. С вещами проще, чем с людьми: дотянулся – сразу почувствовал.
Любопытство потянуло Миладу вперед. Свежий воздух шел оттуда, и она решила проверить, что является источником.
Миновала купе проводника, скользнула в тамбур и в ужасе замерла.
– О, нет… Нет!
Ей стало ясно, откуда тянуло свежестью.
«Да-а, – самодовольно протянул Страшила. – Теперь ты рада моему появлению?»
– Кто это сделал? – игнорируя его вопрос, выпалила Милада.
«Догадайся! Но ведь это не так уж и важно теперь, да?»
– Верни меня! Слышишь? Верни. Я должна сказать им!
«Верну, если скажешь, что я хороший друг».
– Что? Ты… Верни меня!
«Лучший друг…»
– Да, да! Отличный! Замечательный… Только верни меня!
Глава 15 (ПОСЛЕ) Шанс
Вероятно, прошло несколько дней – Кристина не была уверена. Часов не было, окон тоже. Отслеживать время и раньше было непросто, а теперь и подавно. Он заходил к ней и оставлял батончики, сухарики, минералку. Иногда менял ведра: приносил одно с чистой водой, другое – пустое.
Свечи стал приносить одну за другой, в последний раз вообще принес три. А еще у нее была зажигалка.
Это было неплохо.
Плохо было то, что человек, заперший ее в этой комнате, не отвечал на вопросы. Когда она задавала их, он лишь ухмылялся. Одно было хорошо – он ни разу ее не тронул.
Кристина много раз думала о побеге, но никак не решалась напасть на тюремщика. Отчасти причиной этому была ее нагота. Она сковывала, заставляла постоянно ежиться. Плед – жалкая, стеснявшая движения тряпка. Чем драться в таком, проще сразу удариться головой о стену. А раздетой драться она просто не будет – не сможет.