Но и потом самым страшным наказанием для пленных немцев стало обещание назначить им в охрану евреев - тогда процент гибели пленных 'при попытке к бегству' резко возрастал. Впрочем, русских и белорусов тоже приходилось просеивать - а то были случаи, когда в охране оказывались люди, у которых кто-то в семье погиб, а то и все. И тогда немцам устраивалась кровавая баня. В принципе, оно и ладно бы, но это ведь был обменный фонд - на одного немца мы могли выменять десять-двадцать советских граждан - мирного населения или военнопленных.
В других городах тоже были организованы гетто - пусть и меньше минского, но в них также убивали людей - немцы поставили себе задачу избавиться от евреев и славян, и они ее последовательно выполняли - пока больше по евреям, но и наш черед скоро настанет.
Так что после освобождения новых территорий мы развернули широкую деятельность по расследованию преступлений и пособничестве немцам - помимо военизированных частей из соседних республик, немцы создавали охранные части и из местного населения. Так, в Бобруйске был полицейский отряд в 183 человека, в Старых Дорогах - 147, Осиповичах - 105 - и так далее, всего по Минской области - 1085 полицейских. Правда, это из населения более чем в полмиллиона человек - народ предпочитал уходить в партизаны и подполье, чем служить немцам - против немцев сражалось как минимум на два порядка больше человек, чем служило им, и это явно, с оружием в руках, так-то скрытая поддержка - передача продуктов, сведений, собранного или украденного оружия - шла от четверти населения республики, ну и большинство просто поддерживало такие действия.
При вступлении в полицию люди писали заявления, где указывали, что пострадали от советской власти и давали примерно такие клятвы: 'Обязуюсь служить справедливо германскаму правительству без измены, так как я терзан большевистской бандой и на сегоднешний день меня преследует банда коммунисто-жидовская. Правдивость вышеподанной информации удостоверяю собственноручной подписью' (орфография сохранена).
Впрочем, контингент полицаев не нравился и самим немцам. Так, Франц Кушель - белорусский националист и заодно шандартенфюрер СС - в своих показаниях на допросе указывал, что бургомистр Минска пригласил его на должность начальника местной городской полиции и, когда он немного ознакомился с положением этой полиции, то его охватил ужас. 'Это была публика абсолютно недисциплинированная, в большинстве своем бывшие криминальные элементы, освободившиеся из тюрем, пьяницы, воры и разбойники'. В декабре 1941го в 'Менскай газэце' он как-то пытался оправдать 'несовершенство' местной полиции отсутствием опыта в построении государственности. Ну да - если набирать в полицию воров и убийц - откуда вообще возникнет такой опыт. А другие в полицию и не шли. В начале 1942го в 'Беларуской газэте' в ответ на 'некоторые акты насилия со стороны полицейских' вопрошали - 'Откуда взялось такое озверение некоторых наших полицейских неизвестно. Белорусы в натуре очень добрые, имеют мягкий характер'. Несколько позднее там же отмечалось, что 'в полицию попало много случайных людей, которые хотели просто пережить военное время или решить свои личные дела. Тут были и пьяницы и воры, грабители, которые компрометировали полицию, потом удирали к партизанам и продолжали издеваться над безоружными белорусскими деревнями. Своими часто отвратительными действиями они оттолкнули от себя белорусское общество. Отсюда и появилось неуважение к черному мундиру' (в РИ это писал в ноябре 1943го года журнал белорусской полиции (sic!) 'Беларус на варце' ('Белорус на страже')).
Кстати - за эти черные мундиры полицаи страдали дополнительно. На самом деле это была старая форма СС, которой много завалялось на складах - в СС ввели новую форму серовато-зеленого цвета, вот ее в основном и носили, а носить черную становилось моветоном - значит, ССовец на фронте не воевал, и чтобы в Германии на таких не косились, член СС предпочитали новую форму черной - вот черную и сбагрили своим помощничкам. Проблема была в том, что довоенная советская печать очень много говорила про черную форму ССовцев и прочих чернорубашечников, поэтому черный цвет стойко ассоциировался именно с этими головорезами. Вот полицаев, не спрашиваясь, зачастую и ставили к стенке как ССовцев, несмотря на их вопли что они 'не такие'. Так что вскоре эта форма стала очень непопулярной и у самих полицаев - те при первой же возможности старались переодеться хотя бы в советскую, или польскую форму, а то и в гражданскую одежду.
Немцы вообще пытались разыграть карту белорусского национализма. 22 октября 1941 года была создана Белорусская народная самопомощь (БНС), возглавляемая Иваном Ермаченко, а по отчеству - внимание! - Авраамович. Мы даже не были уверены, что он именно Иван. Как и насчет Ермаченко - слишком уж украинская фамилия. То есть в ФИО видного деятеля белорусского националистического движения не было ни одного белорусского слова. Прямо издевательство какое-то, как будто кто-то криком кричал - не ходите ! это подстава ! Этот деятель участвовал во всяких националистических правительствах организациях еще с революции, с 1938го был куратором белорусско-немецкого общества. 'Проверенный кадр'. И мы его внимательно допрашивали - где, когда, с кем, о чем - и не только по немцам, но и по французам с англичанами - ведь он жил в Чехословакии, а это их вотчина - ну, пока они не сдали с потрохами своего союзника Гитлеру.
БНС тут сначала действовала вроде бы из благих побуждений - взяла на себя функции по обеспечению нуждающегося населения, имела право организовывать приюты, медицинские учреждения, проводить культурные мероприятия, издавать книги, журналы на белорусском языке.
Но, как отмечали сами немцы - 'Большинство поставленных нами на руководящие должности от Белостока до Смоленска - это выходцы из Польши и в основном католики. Поэтому они смотрят на Белоруссию через польские очки. Но белорусы-католики - это не настоящие белорусы, под лозунгом Белоруссии они стремятся построить новую Польшу... Между белорусами и поляками происходит острая борьба. Немецкие оккупационные власти вернули в Белоруссию польских помещиков, которые в 1939 г. бежали от русских'.
Немцы играли на национальных чувствах белорусов, проводя мысль о том, что они по своему происхождению не имеют ничего общего со славянами, а значит, у них свой исторический путь (и что-то мне это напоминало до боли знакомое, только южнее - ну да - учителя и рецепты - одни и те же). Настойчиво внедрялась мысль о двухсотлетней колонизации Белоруссии Россией (так что и этот тезис - не первой свежести). Гауляйтер Кубэ хотел создать здесь нечто вроде белорусского правительства, которое помогло бы немцам более эффективно достигать своих целей. 10 сентября 1941 года вышел приказ Кубэ об открытии к 1 октября всех школ. Устанавливалось обязательное обучение для юношей и девушек от 7 до 14 лет. Распоряжение Кубэ о временном школьном порядке, которое в начале октября опубликовала "Менская газета", обязывало представителей народов, проживающих на территории Белоруссии, изучать белорусскую культуру. "Преподавание в школах будет на белорусском языке", - говорилось в приказе. Всего в Минске после оккупации работало 14 школ. Учителей не хватало, не было и национальных учебников - учились по советским, только вычеркивали оттуда советских партдеятелей и их портреты. Высшие учебные заведения в республике не работали, что, впрочем, не помешало создать Академию наук, в число почетных членов которой входили Вильгельм Кубэ и редактор "Беларускай газеты" Антон Адамович - ну последний хотя бы писатель, был арестован в 1930м по делу 'Союза освобождения Белоруссии' - сначала раскрутили маховик белорусизации, потом испугались самими же созданного возрастающего национализма и стали 'вертать все взад'. Ну да - раскручивали одни, вертали другие - но колеблющаяся линия партии как-то многих заколебала - куда она потом повернет и что будет с теми, кто поддерживал предыдущий курс ... 'стабильности нет'.
Вот ряд представителей творческой интеллигенции и поверили немцам, увидев в них спасителей от 'сталинского режима' - раз им не помогли 'английский режим', 'французский режим', да и 'режим САСШ' тоже 'не смог'. Наталья Арсеньева, Владимир Клишевич, Масей Сиднев, Микола Равенский, Алесь Смоленец, Рыгор Крушина, Фёдор Ильяшевич, Алесь Дудицкий, Михась Кавыль, Янка Юхновец, Алесь Соловей, Сергей Ясень, Масей Седнёв. И куда девать всю эту творческую интеллигенцию ? с одной стороны они зашкварились сотрудничеством с немцами, а другой - некоторые были репрессированы, может даже и незаконно, а с третьей - сотрудничество с такими людьми зашкварит уже нас. И не расстреливать же их в самом деле ? Но из таких вот недобитков потом вылезло достаточно нацгадов, то есть вроде бы и оставлять нельзя. Вопрос.