Врываться в немецкую оборону вслед за немцами получалось не всегда, но мы все-равно влезали в немецкий тыл — либо все-таки удавалось ворваться в немецкую оборону, либо пролезть в промежутки между обороняемыми участками. На более-менее устоявшуюся оборону мы не лезли. Все дело в том, что, напомню, мы практически не пользовались гаубичной артиллерией, прежде всего из-за недостатка взрывчатки. Если только в обороне, да пехотными полками. А прорыв установившейся обороны наша промышленность не потянула бы. Поэтому-то мы и стреляли в основном прямой наводкой — с земли из танков, самоходок и БМП, с воздуха — с самолетов. Хотя, казалось бы, лишь месяц назад мы нащупали тактику взлома немецкой обороны с помощью массированной и постоянной штурмовки. Но сейчас большинство штурмовиков работало по коммуникациям противника, поэтому наземные части по возможности старались обходиться своими силами, да они и сами понимали, что чем больше будет выбито у немца в тылу автотранспорта и прочей техники, тем проще будет воевать. Так что старались нащупать обходные пути, а не ломиться напрямую через немецкие окопы — вот разгребем завалы, тогда уж… Штурмовики оказались слишком универсальным средством, способным решить практически любую задачу, поэтому на всех их не хватало, мы решали задачи последовательно — сначала уничтожить немецкие тылы, потом уж и самих немцев. Порой было проще выйти за пределы досягаемости немецкой артиллерии и ловить наступающего фрица на контратаках, чем вызывать штурмовики, проламывать оборону и, добравшись до артиллерийских позиций, уничтожать канониров и их технику. Ну или высотниками, но на них лежала разведка.
Широкое применение минометов не было заменой артиллерии — минометы и, когда была возможность — гаубицы работали в основном только по наступающим, когда враг перемещается по полю и более доступен для поражения и, соответственно, расход боеприпасов на убитую тушку немца гораздо ниже. К тому же отсутствие гаубичной артиллерии в наступающих частях хотя и ограничивало наши возможности, зато существенно снижало нагрузку на комсостав и штабы — им не требовалось следить за переносом огня, передвижением наблюдательных пунктов, арткорректировщиков и артнаблюдателей, поддержанием связи еще и с артиллерией, сменой позиций артиллерии, чтобы эта смена была согласована с продвижением наших подразделений — иначе те останутся без поддержки артогня. У нас такого артогня практически не было, поэтому все расчеты наступательного боя изначально шли исходя из его отсутствия, к тому же насыщение наступающих частей артиллерийско-минометным оружием с возможностью стрельбы прямой наводкой существенно компенсировало отсутствие гаубичного огня, а опора на применение штурмовиков порой даже его превосходило более точным поражением врага. Ну разве что штурмовики не так оперативно могли переносить свой "огонь".
В общем, и без гаубиц работы хватало всем — в каждом батальоне только штабных работников было в среднем двадцать человек — в пехотных поменьше, в танковых — побольше, это помимо того, что на напряженных участках батальону могли придаваться дополнительные штабные работники. И все они не сидели без дела — принимали донесения, отслеживали обстановку, отмечая положение наших войск и противника вплоть до отделения, танка, пулемета на переносных планшетах, по которым комбат принимал решения и затем эти же штабные передавали приказы своим "подопечным". В штабах направлений людей было еще больше — по факту, на каждые пять-десять километров фронта, а иногда и на один-два километра, работала такая же группа из двадцати человек, которые точно также отслеживали сообщения, но уже не только от своего подразделения, но и соседей, чтобы не прозевать выход крупного фрица во фланг, отчерчивали планшеты с динамикой от пяти до тридцати минут, в зависимости от напряженности обстановки, и сообщали своим "подопечным" батальонам обстановку и ближайшие задачи — собственно, такие штабные бригады постоянно рокировались между штабом и боевыми частями, чтобы нарабатывать опыт и практику, и затем из этих работников и подбирались командиры. А ведь были и группы, работавшие по тылу — что нашему, что немецкому — где кто находится из наших, где замечены немцы — все это сводилось на планшеты. Тут еще артиллерии "не хватало". У нас и так штабных работников было под сто тысяч человек, а с ней потребуется еще минимум столько же — ведь помимо согласования позиций потребуется согласовывать действия и с авиацией, чтобы снаряды на нисходящих траекториях не врезались в работающие над полем боя штурмовики.