Наверное, у нее были болгарские корни. А не греческие, на чем она настаивала и представлялась как «Ирин» (именно так, без конечной буквы «а» и с ударением на вторую «и»). Услышав в первый раз, я переспросил:
- Ирина? Ира?
- Можно и Ирой, но я гречанка, и именно «Ирин» - правильней.
Вначале не очень шло на язык. Даже заковыристые Ирэн или Айрин казались более естественными, чем это лишенное последней буквы Ирин. Потом привык, и сам себе стал удивляться, что при наличии множества знакомых Ир, она особняком – Ирин.
Для нашей эпохи инет-знакомств познакомились мы необычно – на улице. Возле здания министерства, куда я был приглашен на совещание, не было места даже для детского самоката, куда там для машины. Кружа по прилегающим улицам в поисках места для стоянки, в череде множества коммерческих ларьков заметил один стоящий особняком: между ним и начинающимся рядом остальных как раз было место для моего автомобиля. Я туда втиснулся, еще и потом поманеврировал сзади ларьков, чтоб встать носом к улице и потом при отчаливании быстрей вписаться в транспортный поток.
Может быть, она подумала, что привезли товар, или просто шум «вперед-назад-разворот» привлек ее внимание, но продавщица этого крайнего ларька вышла и, как мне показалось, с неодобрением стала смотреть на мои маневры. Пипикнув «сигналкой», я как можно очаровательней ей улыбнулся и сказал:
- Не беспокойтесь, уважаемая! Я буду вон в том здании, и через час-полтора уберу машину. Она ж не мешает никому?
- Нет! – было услышано мною в первый, но далеко не в последний раз.
У меня в голове крутился текст моего трехминутного выступления, который в силу краткости я не хотел зачитывать по бумажке, поэтому время от времени повторял про себя проценты и суммы, опасаясь не только укоризненного взгляда нашего министра, но и повода придраться высокого чина из Администрации Президента. Мне было в этот момент не до флирта с продавщицами коммерческих палаток, я только мельком отметил, что она не молоденькая девушка, а женщина лет 35, тепло одетая, поэтому форм особо и не разглядеть, но лицом довольно миловидная, черноволосая и черноглазая, коротко стриженая, разве что не улыбчивая и какая-то напряженная, чем и непохожа на представительниц своей профессии.
Не знаю, обозвать ли этого чина мудаком или заочно поблагодарить? Потому что он как настоящий чванливый мудак из верхних эшелонов власти, изрядно опоздал, и все его покорно ждали час-полтора. Но с другой стороны, не будь этого опоздания, пройди совещание в срок, возможно, и не случилось бы всей этой истории.
Потому что часов в 8 вечера, подходя к своей машине и уже нашаривая в кармане брелок с ключами, вдруг вздрагиваю от довольно неприятным тоном произнесенной фразы:
- Нет, ну сколько я должна ждать, пока Вы соизволите явиться? Я Вам не нанималась машину охранять! Сказали, полтора часа, а сейчас сколько времени?
В падающих от других киосков свете я вижу ту самую женщину из крайнего ларька, уже в шубе и шапке, которая довольно неприязненно смотрит на меня, и явно готова на скандал, если я начну сейчас возражать, что я же не просил Вас присматривать за машиной, какие претензии?
Пока что даже одним процентом не думая о продолжении знакомства, примирительным тоном говорю:
- Извините, пожалуйста, так получилось! Где Вы живете? Садитесь, я Вас подвезу.
- Нет! – резко заявляет она, открывает дверцу машины и садится рядом.
Словно услышав мою мысленную фразу о том, что я же не просил ее приглядывать за машиной, она выдает заготовку:
- Если б Вы пришли, а машины нет, первым делом не меня бы стали допрашивать? Или может, Вы террорист, и в багажнике десять мешков гексорала, опять я виновата буду, что не сообщила?
- Гексогена, - машинально поправляю я. – Да какой из меня террорист, и разве мы на Камазе едем?
Улица односторонняя, поэтому даже пока не спрашиваю, куда ехать. Чтоб отмести подозрения в терроризме, вынужден назвать себя, место работы и профессию. Она тоже представляется, на мой сочувственный вопрос, видимо в 19 часов пришел хозяин ларька, взял выручку и закрыл дверь, а Вы из-за меня целый час торчали на холоде, она удивленно уточняет: