— Каджри, в чем дело? Почему ты молчишь? — недоумевал он.
— Тебе и знать нечего! Это женское дело.
Великодушие Каджри растрогало Сусанну. Каджри хотела сохранить в тайне ее позор.
— Каджри, ему ты можешь сказать, — разрешила Сусанна.
— Новый сахиб совершил грех с мэм са’б.
— Грех?! — воскликнул Сукхрам и отстранил от себя Сусанну. Она упала на кровать.
— Что же она плачет? — недоуменно спросил он.
— Мэм са’б отбивалась, но он взял ее силой.
— Взял силой, говоришь?! — Страшный гнев охватил Сукхрама. Он заскрежетал зубами. Повернувшись к Сусанне, он низко поклонился и коснулся ее ног.
— Каджри! Ты помнишь, как я отомстил за Дхупо? Вы только прикажите! — обратился он к Сусанне. — Я — ваш слуга, я ел ваш хлеб.
Сусанна вскочила. Глаза у нее вспыхнули. Мысль о мести вдохнула в нее жизнь.
— Сукхрам! — крикнула она. — Ты ведь не испугаешься? Идем!
— Госпожа, пока я жив, мне нечего бояться!
Каджри насторожилась. «Что она затеяла? Хочет, чтобы была драка?»
— Мэм са’б! — обратилась она к Сусанне.
— Что тебе? — резко ответила та.
— Куда вы?
— Не твое дело!
— Госпожа, вы в гневе.
— Сукхрам, — позвала Сусанна, направившись к двери.
— Да, госпожа.
Каджри подошла к Сукхраму и хотела его задержать, но, увидев лицо мужа, отступила.
— Пойдешь со мной! — приказала Сусанна.
— Госпожа! — остановила ее Каджри.
— Что, Каджри?
— Ведь Сукхрам не вооружен.
— Ты думаешь, я слабее его? — усмехнулся Сукхрам.
Каджри ничего не ответила и молча пошла за ними.
Сусанна знаком остановила обоих у двери, а сама вошла в комнату Лоуренса.
Лоуренс стоял у окна с сигаретой в зубах. Выпустив дым изо рта, он сладко потянулся и зевнул.
Сусанна остановилась у двери. Глаза ее горели.
— Кто там? — спросил Лоуренс.
— Это я, — тихо ответила она.
Увидев ее, он самодовольно ухмыльнулся.
— Я знал, что ты придешь, — сказал он.
Сусанна, не помня себя, рванулась вперед и ударила его по лицу.
— Бей еще! — рассмеялся Лоуренс.
Она стала бить его обеими руками. Лоуренс продолжал смеяться.
— Ладно, хватит! — наконец крикнул он, отступая назад. — После продолжишь…
— Подлец, собака! — крикнула Сусанна.
— Вот ты и снова моя, Сусанна, — сказал Лоуренс, схватив ее за руки. — Здесь тебя некому защитить. Я знаю, ты гневаешься для вида, иначе ты не пришла бы ко мне.
— Пусти! — закричала Сусанна.
В дверях показался Сукхрам.
Сусанна кивнула ему. Увидев Сукхрама, Лоуренс выпустил руку Сусанны, но тут же спохватился.
— Вон отсюда, индийская свинья! — загремел он.
Сукхрам, как тигр, бросился на Лоуренса и отшвырнул его к стене. Лоуренс ударился головой о стену. Перед глазами у него поплыли красные круги, но он мгновенно вскочил и бросился на Сукхрама. Тот его ждал. Он обхватил его за шею рукой, запрокинул голову и, подставив ногу, свалил на пол. Лоуренс зарычал от злости. Тогда Сукхрам ткнул его носом о пол и дважды ударил рукой по затылку, так, что у англичанина из глаз брызнули слезы. Каджри раскрыла рот от удивления: Сусанна исступленно била его ногами. Она с ненавистью наносила удар за ударом. Лоуренс взвыл от боли.
— Вот я сама пришла к тебе, подлая собака… — приговаривала Сусанна. Она скрежетала зубами и так крепко сжимала кулаки, что ногти впились ей в ладони.
Лоуренс пытался вырваться из рук Сукхрама, но тщетно. Сукхрам ободрал ему все лицо о цементный пол. Лоуренс больше не кричал и не молил о пощаде. Он молча сносил побои. Что-то вроде раскаяния шевельнулось в его душе. Его современные взгляды отступали под ударами средневековых представлений о морали и женской чести. Теперь, когда его били, он сам стал проклинать воззрения, которые еще недавно проповедовал. Когда он силой «освобождал» женщину от оков старинных предрассудков, когда он заставлял ее пренебрегать существующими условностями, он забывал, что сближение с женщиной само по себе не является грехом, что низко и подло пользоваться своей силой, ни во что не ставить женщину, терять к ней всякое уважение…
Каджри стояла у двери и молча наблюдала за происходящим.
— Я буду стрелять! — прохрипел Лоуренс.
— Каджри! — крикнула Сусанна, прекратив на мгновение избивать Лоуренса. — Принеси веревку!
Каджри быстро принесла веревку.
Сукхрам взял веревку, а ей велел отойти.
Каджри послушно отошла в сторону. Ей стало страшно. «Что скажет главный сахиб, когда вернется?» — думала она. Но Сукхрам был спокоен.
— Госпожа! Велите ему лежать и не шевелиться, — проговорил он.
— Лежи спокойно, мерзавец, не то я прикажу переломать тебе кости, — по-английски сказала Сусанна. — Ты думал, я беспомощна и беззащитна. Я предпочту лучше умереть, чем позволю тебе остаться безнаказанным.
Лоуренс вывернулся и пытался бежать.
Сукхрам поймал его за ногу, и англичанин с грохотом упал. Сукхрам тут же прижал его к полу.
— Госпожа, он шумит, хочет, чтобы люди сбежались. Я отнесу его в гостиную, — сказал Сукхрам и легко, без усилия, поднял Лоуренса. Он притащил его в гостиную и швырнул на пол.
Подошла Сусанна с веревкой в руках. Лоуренс размахивал ногами, не давая себя вязать.
Сукхрам придавил ноги Лоуренса, а Сусанна обмотала их веревкой. Сукхрам крепко держал Лоуренса и помог хозяйке связать его. Сусанна задыхалась от ярости.
— Оставьте его, мэм са’б, — сказала Каджри.
— Нет! — прошипела Сусанна.
Лоуренс беспомощно лежал на полу. Он был связан по рукам и ногам. Он попытался приподняться, но смог только повернуться на бок. Сусанна с маху ударила его ногой, и он опрокинулся вниз лицом.
— Госпожа, что еще прикажете делать? — спросил Сукхрам.
Сусанна глядела на него широко раскрытыми глазами, в которых горела ненависть.
— Оставайся здесь! — приказала она.
Каджри недоуменно взглянула на хозяйку.
— Как прикажете, госпожа! — смиренно ответил Сукхрам.
Сусанна вышла из комнаты.
— Что теперь будет? — тихо спросила Каджри.
— Откуда я знаю? — пожал плечами Сукхрам.
— Ох, он же умрет. Она совсем с ума сошла, — вздохнула Каджри.
— Помолчи! — вполголоса прикрикнул Сукхрам.
Сусанна вскоре вернулась. В руках у нее был отцовский хлыст. Она щелкнула хлыстом и замахнулась, чтобы ударить Лоуренса, но Каджри схватила ее за руку.
— Опомнитесь, госпожа! — крикнула она.
Но Сусанна оттолкнула ее и снова принялась избивать Лоуренса, теперь уже хлыстом. Удары со свистом обрушивались на его спину. Хлыст, который заставляет лошадь нестись во весь опор, выбил у Лоуренса остатки спеси и самодовольства. Он до крови кусал себе губы, но Сусанна не унималась. Она высоко поднимала руку и со всей силой продолжала его хлестать. Ярость и презрение исказили ее лицо.
Лоуренс потерял сознание, но так и не вскрикнул.
Каджри снова схватила Сусанну за руку.
— Оставь меня! — отмахнулась Сусанна.
— Госпожа, он же умрет! — Каджри с трудом вырвала у нее хлыст, а затем увела ее в спальню. Сукхрам последовал за ними.
Сусанна в изнеможении села. Сукхрам почтительно застыл перед ней.
— Теперь ты можешь идти, — сказала она Сукхраму.
Оставшись наедине с Каджри, Сусанна снова разрыдалась.
— Госпожа, разве слезами горю поможешь? — успокаивала ее Каджри, усевшись на пол рядом.
— О, Каджри! — воскликнула в отчаянии Сусанна.
— Госпожа, вы еще молоды и не знаете людей. Вы неосторожны. Я опасаюсь, не услышал ли кто ваши крики. Слава богу, в то время была гроза, гром гремел. Но кто знает? Может быть, кто-нибудь и подслушал. Мой вам совет, держитесь так, чтобы люди ничего не узнали.
Сусанна молчала. «А если я уеду отсюда? Кто тогда узнает? Никто, — думала она. — Разве с другими такого не случалось? Самоубийство — грех, но и то, что случилось, будет отравлять мне существование. Но ведь здесь нет моей вины! Я не давала никакого повода. Я сопротивлялась. Неужели бог, несмотря ни на что, сочтет меня грешницей?»