«мы не можем представить, выразить, смерить, изобразить движения, не прервав непрерывного, не упростив, огрубив, не разделив, не омертвив живого. Изображение движения мыслью есть всегда огрубление, омертвление, – и не только мыслью, но и ощущением, и не только движения, но и всякого понятия.
И в этом суть диалектики. Эту-то суть и выражает формула: единство, тождество противоположностей» [Л: 29, 233.].
Незнание принципа рассмотрения в чистом виде было гносеологической причиной многочисленных заблуждений домарксистских экономистов.
«Все политико-экономы делают ту ошибку, что рассматривают прибавочную стоимость не в чистом виде, не как таковую, а в особых формах прибыли и ренты. Какие теоретические заблуждения с необходимостью должны были отсюда возникнуть, это раскроется полнее в третьей главе, где анализируется та весьма превращенная форма, которую принимает прибавочная стоимость, выступая в виде прибыли» [МЭ: 26-I, 6.].
Незнанием этого принципа объясняются многочисленные заблуждения авторов «Программы курса политической экономии» и соответствующих учебников. Включение в предмет политэкономии производительных сил объясняется этим незнанием; им же объясняется путаница в понимании предмета исследования вообще. Ибо прежде чем приступить к исследованию, нужно вычленить предмет исследования из всех связей, отношений, причем его исследование может быть успешным, если он в своем развитии достиг классической зрелости. Так, Маркс, во-первых, вычленил капитал из остальных связей и отношений и рассмотрел его в чистом виде, а во-вторых, вычленил капитал зрелый, развитый – капитал середины XIX в.
Исследуя именно такой капитал в чистом виде, Маркс пришел к совершенно четкому и определенному выводу о двух стадиях капиталистического обобществления труда – мануфактуры и крупной промышленности. Так, он подчеркивал, что
«возникновение мануфактуры есть в то же время возникновение капиталистического способа производства…» [МЭ: 46-II, 84.],
что
«соответствующий капиталу способ производства, может существовать только в двух формах: в форме мануфактуры или в форме крупной промышленности» [МЭ: 46-II, 81.].
Сказано ясно. Однако с некоторых пор в нашей литературе, в особенности политико-экономической, говорится о трех стадиях: простая кооперация, мануфактура, крупная индустрия[18]. Как же могло случиться, что некоторые авторы простую кооперацию включили в характеристику капитализма?
Обычно ссылаются на В.И. Ленина, который на основе исследования развития капитализма в России XIX в. сделал вывод, что
«главных стадий этого развития три: мелкое товарное производство (мелкие, преимущественно крестьянские промыслы) – капиталистическая мануфактура – фабрика (крупная машинная индустрия)» [Л: 3, 542.].
Однако В.И. Ленин исследовал в отличие от Маркса не классическую форму развитого капитализма, а конкретную русскую действительность XIX в., где мелкое товарное производство имело определенный удельный вес, хотя уже шел процесс его превращения в капиталистическую мануфактуру. Как подчеркнул К. Маркс,
простая кооперация «совпадает с производством в широких размерах, но она не образует никакой прочной, характерной формы особой эпохи развития капиталистического производства» [МЭ: 23, 347.].
Другими словами, В.И. Ленин одну и ту же форму – мануфактуру – рассматривает в двух аспектах: как мелкое товарное производство, т.е. зачатки мануфактуры, и как собственно мануфактуру.