"Трагически погибла на восемнадцатом году жизни. Прости меня, доченька, родная моя голубка, что не смогла тебя спасти от зверя отца."
На обратной стороне была еще одна надпись:
"Закатилось навеки мое ясное солнышко."
- Ее мама ВСЮ СЕБЯ вложила в памятник. Это и правда единственное, что ей осталось,- заметила Соня. Юра запомнил кое-что о своем тезке, четырехлетнем Юрочке Мойсеенко, чью могилку венчал крытый серебрянкой стальной крест. Как-то сразу врезалась в память фотография миленького маленького мальчика в капоре, имя "Акимцев Сашенька" и эпитафия:
"Ребенок для родных не умирает, он вместе с ними жить перестает."
Когда они проплывали над почти сравнявшейся с землей могилой человека, о котором крохотная табличка на низеньком, почти ушедшем в землю кресте сообщала лишь, что он
ПАЗЮРА
(по поводу чего Соня заметила: "Вот это просто и со вкусом! Как "Люсьен" и "Эстер" в романе"), юноша был уже невыразимо подавлен громадным количеством разнообразнейших трагических судеб, которые, как оказалось, десятилетиями копились на клочке земли, зажатом между самыми заурядными дорогами, садами и огородами... и были совершенно ему неизвестны. Более того - НЕПОДОЗРЕВАЕМЫ. Но дальше дело пошло значительно хуже. Соня повернула в гору и повлекла его на еврейские участки. В глазах зарябило от непривычных надписей на идиш, да и могилки по большей части смахивали на маленькие крепости: бетонные и нешлифованные базальтовые прямоугольники на земле вместо цветников, на маленьком основательном памятнике (очень напоминавшем то ли нелепый сугробик засохшего по нерадивости строителей раствора, то ли башенку броневика) - крошечное "ласточкино гнездо" с горсткой земли и двумя-тремя цветочками. Впрочем, Юра быстро понял причину столь странной тяжелой архитектуры: более "человеческие" памятники почти без исключения оказались в плачевном состоянии, тогда как с "маленькой крепости" не удалось бы сбить ни табличку, ни фотографию (которой там не было), ни разворотить цветник. Разве что краской облить можно было "башню броневика", плюнуть или справить на нее нужду, зато против лома или кувалды она бы в любом случае выстояла. Но вот когда Юра готов был ПРОВАЛИТЬСЯ СКВОЗЬ ЗЕМЛЮ, так это перед грубо оштукатуренным домиком, за зарешетченным окошком которого (точно в тюрьме) покоился некто Винницкий В. Я., живший с 1883 по 1956 годы. И все потому, что одну из стенок "мазанки" изуродовала кривая неграмотная надпись, сделанная масляной краской и увенчанная шестиконечной звездой:
МОЙША САРА И РАХИЛЬ УБЕРАЙСЯ В ИЗРАИЛЬ