С первых минут, как только узнал Иван Владимирович о приезде Николая Савельевича, родилась в нем, вспыхнула недозволенная одна мысль, надежда. Вот уже десятый год сидит он на комбинате. Как пришел сюда тридцатипятилетним, так ни с места. А ведь, чего там скромничать, работать он умеет. За эти десять лет комбината не узнать. Почти всегда на первом месте, одних наград: знамен и вымпелов полон красный уголок. Так что пора бы Ивану Владимировичу и куда-нибудь повыше. Он по себе чувствует, что способен на большее, чем комбинат.
Конечно, сам намекать об этом Николаю Савельевичу Иван Владимирович не осмелится. Он, если надо, будет сидеть на комбинате, хоть до самой смерти. Но вдруг на рыбалке, на отдыхе такой разговор завяжется сам собою? Тогда уж, чего там, надо сказать всю правду. А может быть, Николай Савельевич специально и затеял всю эту поездку для того, чтоб не в официальной обстановке, не в кабинете, а так вот — на природе за житейскими необязательными разговорами — поближе познакомиться с Иваном Владимировичем, поглядеть, что он за человек, чем дышит, как мыслит. По крайней мере, сам Иван Владимирович, случись ему подбирать кого-нибудь в комбинат, поступил бы именно таким образом.
В общем, переживать и тревожиться Ивану Владимировичу было из-за чего. Хотелось, конечно, чтоб рыбалка удалась… Он не выдержал и поздно вечером, уже из дома, еще раз позвонил Зимину:
— Как там у тебя?
— Да все в порядке, — успокоил его тот, а потом робко поинтересовался: — Он что пьет? Не слышали?
— А бог его знает, — ответил Иван Владимирович. — Все, наверное.
Утром в половине шестого Иван Владимирович уже был на работе. В такую рань, конечно, Николай Савельевич вряд ли приедет. Но уж лучше ждать на месте, чем томиться и нервничать дома.
Чтоб не терять попусту времени, Иван Владимирович взялся за бумаги, которых у него всегда невпроворот, но потом отложил их в сторону. На душе было тревожно, и никакие дела в голову не лезли. Хотя чего бы, казалось, тревожиться? Не с проверкой же едет к нему Николай Савельевич?
К счастью, ждать Ивану Владимировичу пришлось недолго. В начале седьмого снежно-голубая, мокрая от утренней росы и тумана «Волга» Николая Савельевича бесшумно и вовсе неугрожающе подъехала к комбинату.
Иван Владимирович легко сбежал по ступенькам и перехватил Николая Савельевича у подъезда.
Тот сразу протянул ему руку, улыбнулся.
— Ну что, незваный гость хуже татарина?
— Да что вы, — замялся Иван Владимирович.
— Ладно, ладно. Куда поедем?
— Может, вначале перекусить?
Николай Савельевич весело, но вместе с тем изучающе посмотрел на Ивана Владимировича:
— Что ж ты думаешь, я до сих пор голодный хожу?
Иван Владимирович покраснел за свою невольную промашку (хотя какая тут промашка: не спросить ведь тоже было бы неловко) и сразу не нашелся, что ответить. Николай Савельевич, видно, заметил это и помог ему:
— Так куда все же поедем?
— Да есть тут одно место…
— Темное небось какое-нибудь, — опять настроился на шутливый лад Николай Савельевич.
— Не так чтобы… — наконец засмеялся и Иван Владимирович и сразу почувствовал, как у него отлегло от сердца.
Переживая эту нахлынувшую на него легкость и отдохновение, Иван Владимирович по-мальчишески засуетился и принялся убеждать Николая Савельевича, что «Волгу» его вместе с шофером лучше всего отправить назад, а самим ехать на «газике». Так оно будет надежнее: дороги по району пока что не бог весть какие. К тому же едут они на рыбалку, а это значит: луг, речка, а может, где и болото.
Николай Савельевич спорить не стал, окликнул шофера, до этого все время сидевшего в машине, и отдал ему распоряжение. Тот торопливо чиркнул зажиганием, но потом остановился и перенес из «Волги» в стоявший неподалеку «газик» спиннинг Николая Савельевича и два свертка.
При виде этих свертков Иван Владимирович совсем повеселел. До этого он помимо всего прочего переживал еще и за свой точно такой же сверток, который всего полчаса тому назад запрятал в «газике» под сиденьем. Спокойней ему стало и за вчерашние осторожные слова Зимина…
Но как только они выехали за город и Николай Савельевич во второй раз поинтересовался: «Ну, так как же у вас тут жизнь?», Иваном Владимировичем опять овладела тревога. Подобных вопросов он, правда, давно уже не боялся: дела на комбинате Иван Владимирович знал как свои пять пальцев. Но быть спокойным ему не давала та давняя потаенная мысль о возможном выдвижении. Поэтому отвечать Иван Владимирович начал осторожно и даже немного с хитрецой, которой научился у знакомых председателей колхозов: