— Потом отдохну, Аня, потом, — отказался Демьян. — Искать надо.
— Ну смотри сам, Дема, — принялась собирать ему на стол Анюта.
Демьян пересел с порожка на табуретку, нарезал хлеба и, стараясь быть веселым и бодрым, начал рассказывать о своем ночном путешествии, о заречнянском мужике, о ребятишках.
— Сергей заболел, — неожиданно перебила его Анюта. — Наташа сейчас фельдшерицу повела.
— Что с ним? — встревожился и даже отложил ложку Демьян.
— А кто его знает. Легкие, наверное.
Демьян, пересиливая себя, кое-как начал есть. Вот уж не зря, видно, говорят: горе рядом с бедою ходит. Не стоило вчера Сергею на лугу появляться: сыро там еще, прохладно. Солнышко, оно пока только сверху пригревает… А тут еще Зорька… Может, переволновался человек, перенервничал. Беречься Сергею надо, потихоньку бы все да не спеша. Хотя как убережешься в крестьянской жизни. Она здоровья и сил немалых требует….
— Я тут меду баночку приготовила, — опять нарушила Демьяновы мысли Анюта. — Может, занесешь Сергею?
— Занесу, конечно, — поднялся из-за стола Демьян.
Анюта на скорую руку собрала ему в дорогу обед, приладила его в сетку рядом с литровой баночкой меду и вдруг снова заплакала.
— Перестань, слышишь! — прикрикнул на нее Демьян.
— Да как же… — закрылась она от него платком.
Демьян забрал сетку и вышел во двор. Вначале хотел было сразу отправиться к Сергею, но потом не сдержался, заглянул в сарай. Белянка, увидев его, подошла к воротам, замерла. Демьян бросил ей охапку сена, вздохнул:
— Такие вот, Белянка, дела…
Но она к сену даже не притронулась. Стояла по-прежнему тихая и, казалось, за ночь еще больше постаревшая. Демьян погладил, почесал у нее за ухом, потом, сам не зная зачем, пересчитал на рогах кольца, что ровными бугорками шли одно за другим, начиная от самого основания: говорят, сколько у коровы на рогах этих колец, столько и было у нее телят. В прошлом году, помнится, Демьян насчитал у Белянки девятнадцать широких, будто обручальных, колечек. А теперь вот появилось еще одно, тоненькое, едва заметное, — наверное, Зорькино…
Утро было еще совсем раннее, и Демьян добрался до Сергеевого дома почти никем не замеченный. Лишь однажды выглянул из калитки Иван Улин и поинтересовался, зная, конечно, о его беде:
— Не нашлась, Степанович?
— Пока нет, — остановился Демьян.
— Ну, не горюй. В колхозе другую возьмешь. Я помогу.
— Мне другая не нужна, — закурил Демьян и пошел дальше.
Хорошо рассуждать Ивану, когда своя корова стоит в сарае, а тут вот попробуй…
Возле Сергеевого палисадника Демьян бросил папироску, вытер о траву сапоги и пошел в дом. Сергей лежал на кровати за узенькой ситцевой ширмою.
— Что ты тут расхворался? — бодро и решительно поздоровался с ним Демьян.
— Да вот видишь… — приподнялся тот на локти. — Как Зорька-то?
— Считай, нашлась, — обманул его Демьян. — В Новых Млинах ее видели.
— Ну и слава богу.
Рассказывать Сергею о своих ночных поисках Демьян не стал. Зачем зря волновать человека? Ему сейчас о другом думать надо, сил набираться. Хотя откуда их взять? Что потеряно, прожито, того не вернешь, как ни старайся. А жалко Сергея. Ох, как жалко! Больно уж хороший он, мечтательный человек. С самой войны, как заболеет, так сразу мечтать принимается. Вот, говорит, поправлюсь и новый дом начну строить. Раза два даже договаривался с Демьяном за лесом ехать. Но все не получалось. Только из одной хворобы выпутается, его уже другая поджидает. Так и живет до сих пор в старой хатенке.
Демьян присел на стуле неподалеку от кровати.
— Ты иди, Дема, иди, — стал торопить его Сергей.
— Успеется, Аверьянович, — не послушался Демьян. Он достал из сетки баночку, поставил на табуретку рядом с лекарствами. — Анюта вот передала. С молоком топленым пей. Помогает.
— Спасибо, — едва заметно улыбнулся Сергей — и опять про дом: — Летом начну строиться. Под железом хочу, с фронтоном, со ставнями, как у людей.
— Построишься, — ободрил его Демьян. — Чего там…
— Окнами поверну на восход, на речку, чтоб света побольше. Я свет, Дема, люблю, солнышко.
— Я тоже, — задумался Демьян. — С солнышком оно веселей.
— Наташа! — позвал жену Сергей. — Ты бы налила нам с Демой по рюмочке.
— Может, не надо… — запротивилась та.
— Правда, не надо, — поддержал ее Демьян.
Но Сергей уже освободил на табуретке место, пригладил волосы: