Взялись мужики напористо, слаженно, но часам к десяти порядком выдохлись, и Санька Гуляй все чаще начал требовать от Ивана Смоляка перекур. Тот нет-нет да и соглашался. Тогда мужики вылезли наверх из ямы, присев возле забора, подолгу курили, отогреваясь на утреннем, не знойном еще солнце.
Во время одного из таких перекуров возле них остановилась председательская «Волга». Председатель поздоровался с мужиками, поинтересовался:
— Роем помаленьку?
— Да роем, — ответил за всех Санька. — Может, подмогнули б?
— Некогда, Александр Данилович, — засмущался тот.
— Да, я так, для примеру…
Председатель выкурил с мужиками папироску, посидел на солнышке и засобирался:
— Водички-то когда можно будет попить?
— К вечеру заезжайте, — опять опередил всех Санька. — Вино — не вода!
— Так уж и вино?
— А вот чтоб мне с этого места не сойти! Оно и по песку видно: экстра или кагор.
Что было видно Саньке по песку, никто не знал, правда, когда председатель уехал и мужики стали допытываться, он с полным знанием дела доказывал, что раз песок идет плотный, нетронутый, то, значит, и вода будет нетронутой, чистой и прозрачной, как слеза. Если мужики не верят, так можно спросить Никифора, он-то по этим делам мастер, сами видят.
Мужики посмеялись над Санькой, но тревожить Никифора не стали. За работой о нем как-то даже забыли.
Вскоре, управившись по хозяйству, на помощь мужикам пришли женщины. Они рассыпались по три-четыре человека на уступах, и работа сразу разгорелась веселей, без перекуров и передышек, что мужикам даже не понравилось. Женщины это учуяли и принялись посмеиваться, мол, что, мужики, к машинам привыкли, а? Те вначале попробовали отнекиваться, перевести все на шутку, но делать нечего, подналегли на лопаты.
К вечеру на дне не меньше как восьмиметровой ямы показалась вода. Санька Гуляй и тут всех опередил: он кинулся по уступам вниз, прямо картузом зачерпнул ее и начал пить, еще мутную и неотстоявшуюся. Мужики, радые, что наконец-то добрались до воды, терпеливо подождали, пока он напьется, а потом стали спрашивать:
— Ну, что там, Санька?
— А что, — ответил тот, — я же говорил — боржом. — Он еще раз зачерпнул воды, смакуя отпил два-три глотка, зачем-то нюхнул на собачий манер картуз и снова закричал из ямы: — Ей-богу, минеральная!
Мужики особенно Саньке не поверили. Набрали в кружку воды, дали ей немного отстояться, потом все по очереди попробовали, но никаких особых заключений не делали, решив подождать до утра.
Пока не стемнело, мужики закатили в яму два кольца, скрепили их цементом и хотели уже было расходиться, как вдруг заметили, что нижнее кольцо прямо на глазах погружается в землю. Вначале, правда, мужики не очень-то и расстроились: оно так и положено, чтоб первое кольцо как следует засосалось в порушенную землю, встало на твердый грунт. Но когда неизвестно откуда взявшаяся песчаная тина начала подбираться ко второму кольцу, они встревожились не на шутку. Иван Смоляк кинулся в яму, обследовал, обстучал ее деревянным шестом, приготовленным для журавля, потом затребовал лопату, ведро, попробовал там что-то подкопать. Но ничего у него не получилось: песчаная тина засасывала кольца все глубже и глубже. Тогда он вылез наверх и, не дожидаясь расспросов, устало вздохнул:
— Кажется, плывун, язви его в душу!
Мужики с досады закурили, а женщины, глядя на них, стали многоголосо и шумно сокрушаться:
— Надо же, а!
Один Санька Гуляй, неизвестно где уже успевший малость выпить, как будто даже обрадовался, что все обернулось именно таким образом. Он суетился и кричал почти на всю улицу:
— Не послушались меня!
— А что было слушаться?! — отмахнулись от него мужики.
— А то! Возле моего дома надо было рыть! Там низина, вода туда и бежит.
— Да отцепись ты! — начали заступаться за мужиков женщины.
За шумом и криком никто даже не заметил, как возле колодца появился председатель. Он подошел к мужикам и по-хорошему спросил:
— Ну, как тут у вас? Попить можно?
Мужики расступились, отошли в сторону и опять молча полезли за папиросами. С председателем остался один Иван Смоляк. Он немного помедлил с ответом, наблюдая, как председатель всматривается в яму, а потом принялся объяснять: