Вздрагиваю от раздавшегося рингтона и на автомате принимаю вызов, едва удерживая телефон рядом с ухом.
— Лис?! Ты как? — доносится взволнованно.
— Хреново… — всё, что выходит выдавить из себя вместе с разразившимся приступом плача.
— Твою ж… — сцепляет зубы, сдерживая ругательства. — Держись, малышка, скоро увидимся. Я буду решать вопросы сдачи в аренду ресторана Виктории. Задержусь в Москве на какое-то время. Если хочешь, заберём мать из санатория.
— Я боюсь, Руслан, — принимаю бутылочку с водой из рук Германа, делаю глоток. На пару секунд отпускает, но не способствует прояснению мыслей в голове.
— Ни хрена с ним не будет, Яна! — рычит в своём репертуаре. Его голос действует успокаивающе, не смотря на выразительную интонацию. — Он крепкий мужик! Очухается. Не впервой. Когда это случилось?
— Пару часов назад.
— Паркуйся у центрально входа, — командует Герман, и я спешу закончить разговор.
— Рус, нам пора.
— Я буду на связи. Звони в любое время. Поняла?
— Как скажешь, дядя Рус…
— Млять… — глухое рычание в трубке прерывается тишиной.
— Яна, — Терентьев опускает ладонь на моё плечо, сжимая его в знак поддержки. — Пора идти, девочка.
Глава 10. «Под гипнозом»
Яна.
На проходной сразу же сталкиваемся с проблемой. Охранники требуют пропуска, на получение которых нужно время, а у нас его нет. Оно на вес золота.
Терентьев начинает психовать, поглядывая на пустые места в приёмном отделении.
«Пересменка у них, что ли?» — нервничаю я.
На электронном табло мигает время. Уже давно за полночь.
— Где, блять, все подевались? — ворчит рядом стоящий Алекс.
— Я сказал, без документов не положено! Дождитесь медперсонал, — грозное предупреждение охранника неприятно царапает по нервам.
— Да что ж они такие непонятливые? — лепечу, шмыгая носом. Слёзы не останавливаются. Смахиваю их тыльной стороной ладони, отходя в сторону, чтобы санитарка смогла протереть полы.
— Девушка, — говорит она тихо, чтобы только я слышала. — Не обращайте на них внимания. Наша больничная охрана способна только бабок доводить до инфаркта, да орать на врачей, которые дома пропуска забывают. Но как только в больнице появляется пьяный головорез, их как будто ветром сдувает. Защитнички херовы. Сейчас девочки подойдут, оформят пропуск. Потерпи, милая.
— А с ЭТИМ пропустишь? — рявкает Герман, тыкая в лицо охранника какое-то удостоверение. — Девушка с нами.
— Проходите, — цедит тот, уступая проход в коридор. — Нужно было раньше предьявить. Дежурный врач по коридору налево.
Мои ноги, как и в прошлый раз, несутся сами по себе. Мыслями я вся с ним. Каждое мгновение отсчитывается болезненным биением сердца.
Только бы успеть. Только бы увидеть. Только бы жив остался…
Женечка, родной мой, мы здесь, мы рядом. Только не умирай! Живи ради сына и твоего ещё нерождённого малыша.
— Стас! — голос Германа вынуждает вздрогнуть и оглядеться по сторонам.
Охранник Жени возится с кофемашиной.
Подбегаем к нему.
— Ну что там? Докладывай. Что нового? — Терентьев впивается взглядом в парня.
— Пойдёмте за мной, — отвечает тот.
И мы все срываемся с места, следуя по длинному коридору, как в прошлый раз, к Вике, только не в этих стенах. Но в душе такая же давящая тревога и пульс гремит в ушах. Горло в постоянном напряжении. Я едва держусь, чтобы снова не отключиться от обморока.
— В общем, ситуация неутешительная. Оба в реанимации. С женой всё сложно. Открылось кровотечение. Выкидыш у неё. Кажется, поврежден позвоночник, вряд ли сможет ходить самостоятельно…
Он говорит, а у меня темнеет в глазах. Больничный, пропитанный лекарствами воздух, не проходит в лёгкие. Останавливаюсь, опираясь спиной о стену. Пытаюсь сделать вдох. С трудом удаётся.
— Яна, что с вами? — Герман подхватывает на руки, предотвращая оседание на пол.
Опускаю голову ему на плечо и не могу ничего ответить, лишь отрицательно верчу головой. Меня прошибает холодным потом, и страх забивается под грудь тяжёлым камнем.
Вцепляюсь пальцами в его пиджак и, чтобы не выть, снова прикусываю губу до крови.
В голове пульсируют слова Стаса: «Выкидыш… супруга вряд ли сможет ходить…»
— Захаров во время езды был «под кайфом». В его крови обнаружили высокую концентрацию запрещённого наркотического препарата. Галлюциноген. У Евгения Дмитриевича случился передоз. Ситуация критическая — откачивают. Это не считая травм и незначительных переломов. Точно не могу сказать. Нужно дождаться заключения лечащего врача.