– Надеюсь, ты убила сукина сына.
– Увы, мне не повезло. Повсюду были стекло и кровь, а эта пьяная потаскушка умирала со смеху, пока Билли ругался и бил меня ногами.
Трэвис погладил Кэт по голове, пытаясь вызволить ее из прошлого.
– Так или иначе, я ускользнула от Билли. Рядом с нами стояли другие яхты, принадлежавшие его друзьям. В темноте я увидела свет какого-то судна, стоящего на якоре вдали от берега. Не имея возможности спустить шлюпку, я бросилась через леер в воду и поплыла к этой яхте.
– Неужели Билли был так пьян, что не спустил шлюпку и не поплыл за тобой?
– Нет, он искал меня не в том месте. Билли думал, что я поплыву к берегу, и просчитался. Я поплыла прямо в непроглядную тьму, считая, что только так спасусь от него.
Трэвис еще крепче обнял ее. Кэт прижалась к его груди.
– Судно, к которому я направилась, оказалось огромной крейсерской яхтой с множеством огней. Яхта была далеко, очень далеко. Я думала, что утону раньше, чем доберусь до нее. Но не утонула, я ведь неплохо плаваю. – Кэт улыбнулась. – Я никогда не забуду выражение лица Родни, когда он впервые увидел меня.
– Родни Харрингтона? – удивился Трэвис.
– Да, это было его судно. Бедный парень как раз развлекал даму, когда я, нагая, вся в синяках, поднялась по штормтрапу.
Трэвиса душила холодная ярость.
Я думала, что утону.
Он обнимал Кэт, как в первую ночь, медленно покачивая и без слов успокаивая ее.
– Меня всегда интересовало, как Родни объяснил своей даме мое появление.
– Вероятно, ему и не пришлось ничего объяснять. Женщины безраздельно преданы Родни.
– Это все из-за его глаз. Он смотрит на них как одинокий плюшевый мишка, забытый ребенок на улице.
– Не верь этим печальным карим глазам, – усмехнулся Трэвис. – Родни Харрингтон так же практичен, как и все прочие.
– Но он еще и очень добрый. Родни держался так невозмутимо, будто незнакомые голые женщины поднимались по его штормтрапу пять раз за ночь. Он завернул меня в одеяло и накормил горячим супом. Узнав что со мной произошло, он приказал своей команде сниматься с якоря и плыть в Калифорнию.
– Удивляюсь, что он не нашел Билли и не вытряхнул из него душу.
– Я попросила его не делать этого. Мне хотелось одного – очутиться подальше от Билли. – Кэт глубоко вздохнула. – Дама Харрингтона оказалась очень симпатичной и примерно моей комплекции. Я носила ее одежду. За время нашего плавания она даже научила меня готовить. Когда мы зашли в Акапулько, я продала свое обручальное кольцо и заплатила мексиканским властям за оформление развода. Вернувшись на яхту, я отрабатывала дорогу до Калифорнии в качестве кока.
– И, полагаю, неплохого, если судить по ужину, которым ты угостила меня. – Трэвис нежно поцеловал ее волосы.
– Поначалу у меня получалось неважно, но я многому научилась за эту поездку. Иногда пассажиры давали мне “полароид” и просили снять их, показывая, как это делается. Так я научилась фотографировать: видя, как на небольшом куске картона из ничего возникает изображение, я приходила в восторг. Я поняла, что открыла для себя нечто удивительное.
– Фотографию?
– Да, – Кэт пристально посмотрела на Трэвиса, желая, чтобы он понял. – Дать фотоаппарат мне в руки было все равно, что отпустить рыбу в воду. Стряпая, я продолжала зарабатывать себе на пропитание, пока не смогла купить собственный фотоаппарат. Потом отрабатывала долг, и наконец Харрингтон попросил разрешения представлять меня.
– Так вот как он стал твоим агентом. Мне давно хотелось узнать об этом.
– Если я что-то делаю, то делаю это хорошо. И хотя не могу рожать детей, ни один мужчина не посмеет сказать, что я не зарабатываю себе на пропитание как фотограф.
С моря до них долетел странный звук – что-то вроде бензопилы. Через гавань по водной поверхности скользил “Зодиак”. Когда надувная лодка достиг пристани, двигатель замолчал.
– Ты не оставила фамилию Билли?
– Нет, у меня ничего не осталось от него. Ни фамилии, ни кольца, ни гроша из его проклятых денег. Ничего, кроме нескольких синяков.
– Как его фамилия? – мрачно осведомился Трэвис.
– Нельсон. А почему ты спрашиваешь?
– Я плаваю повсюду и когда-нибудь встречу его. Обещаю тебе.
Услышав эти слова, Кэт смутилась, растерялась и… почувствовала себя в безопасности.
– Пойдем, – сказал Трэвис своим обычным ном. – Диего ждет нас.
Он помог ей спуститься по трапу к воде и усадил в лодку.
– Это Диего. – Трэвис указал на плотного темноволосого человека на корме. – Диего, познакомься Кэтрин Кохран. Если будешь вести себя хорошо, она, может быть, позволит тебе называть ее Кэти.
Кэт улыбнулась и протянула руку. Диего галантно поцеловал ее.
– Я всегда веду себя хорошо, тем более с красивыми женщинами, – Диего улыбнулся. – А вы очень красивы, сеньорита.
– Спасибо, Диего. Глядя на вас, я вижу множество разбитых сердец.
Диего, просияв, взглянул на Трэвиса и кивнул. Трэвис положил руку на талию Кэт жестом собственника, что не укрылось от Диего.
– Ты видишь разбитые сердца, – Трэвис коснулся губами каштановых волос Кэт, – потому что Диего – мастер разбивать сердца. Внимательно прислушавшись, ты различишь и женский плач.
Кэт подняла глаза на Трэвиса.
– Они ведь плачут не по твоей вине, правда? Слезы означают надежду, а когда ты уходишь, то не оставляешь после себя ничего, даже надежды на возвращение. Нет надежды – нет слез.
Трэвис так опечалился, что Кэт попыталась превратить все это в шутку.
– Хотите, открою вам свой секрет? Твой прадед, может, и был пиратом, Трэвис, но я происхожу из старинного рода шотландских ведьм и обладаю вторым и третьим зрением. – Она подмигнула Диего. – Так что ведите себя хорошо, парни, или я превращу вас жаб и приготовлю на обед.
Диего ослепительно улыбнулся.
– Я же пообещал, сеньорита, что с вами буду вести себя исключительно примерно. – И он повернулся к двигателю.
– Подожди, – сказал Трэвис.
Рука Диего замерла на кнопке стартера.
Кэт удивленно посмотрела на Трэвиса.
– Твои фотоаппараты, – напомнил он.
– Что? – растерялась Кэт.
– Твои фотоаппараты заперты в багажнике моей машины, да?
– Надеюсь, с ними ничего не случится?
– Кэт, ты не хочешь сфотографировать моё судно? Разве мы здесь не для этого?
– Если это доставит тебе удовольствие, то я, конечно, возьму фотоаппараты, но все равно выбросим снимки, которые сделаю сегодня.
– Почему?
Кэт посмотрела на стройное и мощное судно.
– Скорее всего “Повелительницу ветров” не взять на абордаж. Поэтому мне нужно время, чтобы привыкнуть к ней, к ее линиям и безмолвию. Понимаю, что это звучит, как бред сумасшедшей, но… –. Она пожала плечами. – Но так я обычно работаю.
– Вместо принуждения используешь обольщение? – повеселел Трэвис.
– Я никогда об этом не думала, но, наверное, ты прав.
Трэвис провел пальцем по бровям Кэт.
– Я выполню все, что прикажешь, моя шотландская ведьма. Диего, отвези нас на яхту.
Диего завел двигатель.
Устроившись на скамеечке, Кэт сосредоточилась на черном силуэте, приближавшемся с каждой секундой. Судно было еще красивее, чем казалось издали. Ощущения мощности, прочности и изящности были почти завораживающими.
“Как же мне запечатлеть все это на пленку?” – подумала Кэт.
Она поднялась на борт, почти не слыша, как Трэвис сообщает размеры и характеристики “Повелительницы ветров”. Кэт растерялась, увидев сияние полированной меди и свежей краски, темный такелаж и черные мачты, выпуклые паруса, скатанные вдоль гиков. По традиции яхтам давали женские имена, но впечатляющая мощь “Повелительницы ветров” напомнила Кэт о том, кто шел рядом с ней.