Дрожащей рукой она нажала кнопку повтора и снова прослушала последнее сообщение, потом еще раз. И еще раз.
После этого Кэт изумленно и зачарованно уставилась на автоответчик, повторяя про себя это желанное и столь невероятное слово:
– Беременна!
Тихо засмеявшись, Кэт прошла в спальню и внимательно осмотрела себя в большом зеркале. Беременна! В ней растет новая жизнь, и у этого человечка тоже есть сердце и разум.
“Ребенок Трэвиса. Мой ребенок. Наш ребенок”.
Кэт все еще улыбалась, разглядывая себя в зеркале, когда услышала, как в дом зашел Трэвис.
– Кэт? – раздался в кухне его голос. – Где ты?
– Трэвис! – радостно воскликнула она, выбегая к нему.
Трэвис, убиравший пакеты с продуктами в кухонный шкаф, обернулся и увидел счастливое лицо Кэт.
– Что случилось? – Он крепко обнял ее. – Неужели ты наконец-то получила крупный чек?
Кэт, переполненная счастьем, теснее прижалась к Трэвису. Ее огромные блестящие глаза смотрели на него так, словно никогда раньше не видели его: Трэвис Эйч Дэнверс – отец ее ребенка.
– Ты веришь в чудо? – спросила она и затаила дыхание, но, не ожидая ответа, быстро добавила: – Знаешь, у меня получилось. Получилось! Я беременна, любимый. Беременна!
Сначала Трэвис решил, что ослышался, потом, поняв все, испугался.
– Что ты сказала?
Кэт обхватила ладонями его лицо.
– У нас будет ребенок! Трэвис, дорогой, любимый, наш ребенок!
Трэвис не пожелал в это верить. Кэт не могла так чудовищно обмануть его. А он не мог снова ошибиться и еще раз попасть в сети расчетливой и хладнокровной интриганки. И тем не менее это случилось.
Ребенок.
Трэвиса охватило оцепенение. Благополучный, приятный и удобный мирок, в котором он жил несколько последних недель, рушился.
А потом Трэвис почувствовал злость – холодную злость, заглушившую жгучую боль предательства. К нему вернулась способность дышать, двигаться и думать.
Тихо засмеявшись, Кэт подняла голову, пытаясь поймать губы Трэвиса, но это ей не удалось. Она высвободилась из ослабевших объятий.
– Трэвис?
Увидев его лицо, Кэт отпрянула. Ярость и ожесточение пылали в глубине изумрудных глаз Трэвиса. Он замер, как хищник, готовый к броску.
Трэвис закрыл глаза, и Кэт поняла, что он не может заставить себя посмотреть на нее.
Его лицо стало таким же мрачным и неприступным, как скалы, окружающие море. Когда он заговорил, мороз пробежал по коже Кэт. Его голос дрожал от ярости. Открыв глаза, он наблюдал за Кэт и оценивал ее поведение:
– А твой долгожданный чек, Кэт? Ты наконец получила его?
Кэт покачала головой.
– Нет, но какое это имеет отношение к моей беременности? – спросила она тихим, дрожащим голосом.
– Прекрасно, – холодно заметил Трэвис.
– Что прекрасно?
– Твой голос, от него может заплакать даже камень. Но я не камень, а просто обыкновенный дурак.
– Трэвис?.. – Голос Кэт оборвался. Ужасное чувство пронзило ее: казалось, она говорит с чужим человеком, только внешне похожим на любимого мужчину. Отсутствующим взглядом Кэт наблюдала, как Трэвис вытащил из кармана своей красной ветровки чековую книжку и ручку.
– Ты хорошая актриса и неподражаемая любовница. Но неужели ты все это время работала? – Трэвис сделал жест, отметающий все возражения Кэт. – Ладно, актриса, содержанка или проститутка – это сейчас не имеет значения. Уже не имеет. Но ты все же послушай меня, кошечка, и внимательно послушай.
Кэт отступила назад, охваченная ощущением, что свалилась в пропасть.
Но нет, это слишком легкий выход для нее. Она по-прежнему стояла в кухне, рядом с Трэвисом, и его слова, казалось, сдирали с нее кожу. Одновременно он что-то писал в своей чековой книжке, так сильно нажимая ручкой на бумагу, будто видел в ней своего врага.
– Ты родишь ребенка и потом отдашь его мне. Никаких абортов и никаких выкупов. Ты родишь ребенка, а я его воспитаю. И обещаю: ты никогда больше не увидишь ни меня, ни ребенка.
Он оторвал чек и протянул его Кэт.
– Мой адвокат подготовит через несколько дней все необходимые бумаги.
Кэт взглянула на чек. Один миллион долларов. Этой ценой Трэвис готов откупиться от брака с ней.
Страшная, черная молния пронзила тело Кэт. Ей хотелось кричать от боли, но она сдержалась. Кэт чувствовала, что приближается ее освобождение, скоро ей будет нечего бояться, она просто покроется ледяной броней.
– Бери чек. – Голос Трэвиса дрожал от возмущения: он не распознал вовремя обман и поэтому опять проиграл. – Бери, или я порву его.
Рука Кэт метнулась к чеку так быстро, что край бумаги порезал кожу Трэвиса. Он презрительно улыбнулся.
– Так вот твоя настоящая цена. – Он посмотрел на Кэт таким взглядом, как будто хотел удушить ее. – Господи, придумай что-нибудь: пусть проститутки станут более оригинальными, а мужчины – менее легковерными.
Кэт изорвала чек на мелкие клочки.
– Ты прав, Ти Эйч Дэнверс. Люди должны быть более оригинальными. Но с другой стороны, фраза “я тебя люблю” не самая оригинальная во Вселенной.
– Проститутки не любят ничего, кроме денег.
Кэт разжала пальцы. Белые клочки бумаги, кружась, опустились на пол.
Трэвис бросил чековую книжку на кухонный шкафчик и через минуту протянул Кэт новый чек – на девятьсот тысяч долларов.
– Этот жест стоил тебе сотни тысяч долларов. – Лицо Трэвиса исказилось от злости.
Кэт снова порвала чек.
Холодные зелено-голубые глаза с ненавистью смотрели на Кэт. Потом Трэвис снова начал писать.
– Каждый порванный чек обойдется тебе в сто тысяч долларов.
– Пиши быстрее и сбавляй побольше, пока не доберешься до нуля, негодяй! И поскорее убирайся отсюда.
Трэвис, словно не слыша ее, продолжал писать.
Внезапно Кэт выхватила у него чековую книжку.
– Я знаю более быстрый способ.
Включив газовый рожок, она поднесла к огню чековую книжку и равнодушно наблюдала, как языки пламени лижут ее.
– Кэт! Боже! – воскликнул Трэвис, увидев, что огонь добрался до руки Кэт.
Кэт отвернулась. В глазах ее была леденящая пустота.
– Теперь это мой ребенок. Если хочешь иметь детей, постучись в дверь к другим женщинам. А этот ребенок – мой. И даже забеременев еще раз, я не отказалась бы от этого ребенка. Его не способен воспитывать человек, не понимающий, что такое любовь. Я люблю тебя, Трэвис, но это моя большая ошибка. Мне следовало бы лучше разбираться в мужчинах, ведь мой муж был таким хорошим учителем. Богатые мужчины не умеют любить. А ты очень богат, не так ли?
– Да, это так. – Трэвис презрительно улыбнулся. – Тебе мало миллиона. Ладно, дам тебе два. Ты станешь богатой леди, действительно богатой. Но, – бросил он небрежно и жестоко, – если ты добиваешься брака, забудь об этом. Я не повторяю своих ошибок и не женюсь второй раз на проститутке.
Кэт вложила ему в руку дымящуюся чековую книжку.
– Спасибо тебе за ребенка, хотя ты наградил меня им не от чистого сердца. Ребенок будет со мной, а ты, Ти Эйч Дэнверс, можешь катиться ко всем чертям вместе со своими деньгами.
Увидев, как Трэвис задрожал, Кэт испугалась, что он потеряет контроль над собой и даст волю своей необузданной ярости.
– У тебя есть мой номер телефона, – жестко сказал Трэвис. – Когда захочешь получить деньги, позвони.
– Никогда.
– А почему нет? Ты ведь заработала эти деньги. Очень плохо, что ты надеялась на замужество. Но век живи, век учись, кошечка. В этот раз я буду непреклонным.
Дверь тихо закрылась за Трэвисом, слишком тихо. Трэвис спустился по лестнице, уходя из жизни Кэт. Его вид говорил о том, что она больше не существует для него.
Кэт бросилась к двери и начала колотить в нее кулаками. Но едва кончилась истерика, возобновилась тошнота, и Кэт побежала в ванную комнату.
Когда стемнело, она все еще продолжала прислушиваться, не зазвонит ли телефон, не раздастся ли на лестнице звук шагов Трэвиса. Но до нее доносились только порывы ветра и шум прибоя.