— Миссис Вебер, — вставила Шарлотта и обратила внимание своей собеседницы на мою скромную персону. — Это леди Анна Вирджиния графиня Блайт, дальняя родственница миссис Бейли…
Вебер немного стушевалась. Не каждый день к ней на барбекю приезжают леди из Лондона.
— Я слышала, — смущенно улыбнулась она, — Очень рада вам, леди Блайт.
Оставив Шерри делиться впечатлениями с ее давней подругой, я поспешила в сад, где шли активные приготовления к барбекю. Однако, свернув, видимо, не на ту аллею, я оказалась лицом к лицу с поборником нравственности, мистером Остином. Когда я увидела его, красивого до одури и высокомерного, сердце пропустило пару ударов. Сегодня он был менее официален, чем в кофейне, потому что выбрал короткий темно-коричневый фрак и светло-бежевые брюки. Рубашка, как полагалось, была накрахмалена, и повязана шелковым галстуком, за который безумно хотелось дернуть.
Мы несколько секунд раскланивались друг перед другом с завидным позерством.
— А я рассчитывал, что вы внемлите советам миссис Бейли, — произнес он, оглядывая меня с ног до головы.
Интересно, что он имел в виду: историю с корсетом или с поведением?
— Я упрямая, мистер Остин.
— Вашими стараниями миссис Эванс сегодня блистает, — сказал он, подавая мне руку, когда я переступала через ветку. Мы удалились далеко в сад.
— Немного лоска не повредит никому. Даже вашей крестной, — не удержалась от колкости.
— У моей крестной достаточно добродетелей, леди, — осадил он меня, — и вам они тоже не повредят, — Бейли была отомщена, а я медленно покрывалась белыми пятнами. И снова его рука приникла к моей, помогая мне преодолеть очередную кочку.
Я начинала нервничать. Его прикосновения вызывали во мне целый водоворот ярчайших эмоций, которых не должно было быть.
— И часто здесь устраивают такие сборища? Вроде этого барбекю?
— А вам уже стало скучно?
— Наоборот, мне это кажется очень забавным, — я взглянула в его серьезное лицо, — а почему вы, мистер Остин, не уедите из Шропшира? — заметив, что он приподнял недоуменно бровь, добавила: — Неужели вам никогда не хотелось перебраться в Лондон?
— Нет.
— Почему?
— Потому, что здесь мой дом.
— Но вы его покинули, уехав во Францию. Сколько вас не было?
— Долго, — уклончиво ответил.
— Из-за истории с мистером Коуллом? — я намеренно лезла на рожон, внимательно наблюдая, как он начинает злиться. Хорошо. Значит, не я одна чувствую себя отвратительно.
— Что вы сказали?
— Я предположила, что вы покинули Шропшир из-за безответной любви, мистер Остин, — видя, как он хищно опустил голову, глядя на меня по-волчьи, я улыбнулась. Мне хотелось быть дерзкой, чтобы видеть его ответную реакцию. Ему претило все, что я делаю: как одеваюсь, как веду себя, как разговариваю. Для него я была ведьмой, которой самое место на костре.
— Я вижу, вы хорошо подготовились, леди Блайт.
— Что вы имеете в виду? — мне хотелось, чтобы он сказал о своей ненависти в открытую. Прочь маски — я хочу настоящего Джеймса Остина!
— Я имею в виду то, что вы завели знакомства с нужными людьми, леди. С теми, кто не всегда способен держать язык за зубами. Это делает вам честь.
— О, благодарю, — прикинулась польщенной, несмотря на явное презрение, кроющееся в его словах, — люди вашего сорта тоже должны заботиться об окружении, — бросила тоном, который не сложно счесть за оскорбительный.
— Моего сорта? — произнес он, не разжимая челюсти.
— Сколько бы ни было у торговца денег, он не станет аристократом. Быть может, поэтому вам нет места в Лондоне.
Он скрипнул зубами.
Я была в ударе. Лишь в исключительном случае, я могла позволить себе так грубо и бестактно говорить с мужчиной — если он мне чертовски нравился.
— У людей моего сорта, леди Блайт, — подчеркнуто вежливо заговорил он, — есть одна особенность, о которой люди вашего сорта забывают.
— И что это?
— Гордость и порядочность.
Я не заметила, как мы оказались в самом дальнем уголке сада, где слышался лишь размеренный шум реки. Но я не обращала на посторонние звуки внимания — в моих ушах, горле, висках пульсировала кровь.