— Да, непременно без сахара.
Энтони блюдет фигуру? Это что-то новенькое.
— А мне, пожалуйста, еще чего-нибудь перекусить, — невозмутимо командовал Беккет, говоря с Шарлоттой, как с прислугой.
Она закивала и побежала в кухню тормошить свою горничную-кухарку.
Мы остались наедине — я, Энтони и Чарльз. Я вдруг осознала, что моя жизнь как-то странно перекликалась с судьбой миссис Эванс. В ее жизни было трое мужчин и в моей трое. Я определенно дурно на нее влияю.
— Леди, — Беккет оказался рядом, предлагая присесть в кресло. Я ощутила запах его парфюма — не слишком резкий, не слишком сладкий — а именно такой, какой мне нравился. Он делает успехи, — нам нужно поговорить.
После этих слов по коже пробежался мороз, лишая хладнокровия.
Энтони облокотился о подоконник, как большой сгорбленный ворон, загородивший свет солнца, и выжидающе глядел на Чарльза, предоставив ему право вести беседу. Так было всегда.
— Леди Блайт, я надеюсь, вы воспримите то, что я хочу сказать, спокойно, — Беккет сел напротив меня, положив ногу на ногу и вперив пристальный взгляд мне в переносицу, — мы не раз обсуждали это с вашим мужем, — затаенный голос — признак торжества и снисхождения. Так говорят победители с проигравшими, — и пришли к выводу, что так будет лучше для всех.
Мне стало казаться, что он, как паук, плетет вокруг паутину. Энтони никак не выражал эмоций, стоя, как чучело на поле. Что, святые небеса, происходит?
— Я хочу, чтобы вы понимали, что решение, которое я вам озвучу, окончательное. Выражаю надежду, что вы будете благоразумны и мудры, леди, иначе мне придется действовать по-другому. Я этого не хочу. Мы разумные люди и должны прийти к компромиссу.
— Говорите, Беккет, — я устала это слушать, понимая, что все это говорится ради того, чтобы меня запугать.
— Будьте терпеливы, — он улыбнулся, как обычно вежливо, — я вам все объясню.
— Потрудитесь…
Энтони шелохнулся, ощущая, что обстановка накаляется.
— Анна, я ни в коем случае не хочу вас обидеть. Но это необходимо сделать сейчас.
Меня уже потряхивало. Что они оба от меня хотят?
— Озвучьте, наконец! Если у вас, дорогой супруг, не хватает смелости, то пусть это сделает ваш бессердечный друг!
Энтони нахмурился, а Беккет сделал огорченное выражение, предупредительно цокая языком.
— Вижу, в деревне вы совершенно забыли о манерах, Анна. Но я могу напомнить, если вам угодно.
— Мне угодно вышвырнуть вас за дверь, Чарльз, — я вцепилась в подлокотники, ерзая на сидении, — но думаю, без вас мой муж не вспомнит зачем пришел.
— Это уже слишком… — проворчал Энтони, — я знал, что этим все закончится. Гораздо проще доказать ее измену, чем просить быть благоразумной.
Я поперхнулась воздухом. Что он только что сказал? Этот ходячий бочонок с навозом осмелился говорить об изменах?
— Я надеюсь, — сказал Беккет, — что вы возьмете себя в руки и станете опять той леди, какой были в Лондоне.
— Вашими стараниями, лорд, я никогда не стану прежней!
— Эти упреки вас ни к чему не приведут, — спокойно отозвался он.
— А я не пытаюсь упрекать, я говорю правду.
— Это хорошо, — он расположил руки на подлокотники, сохраняя расслабленную позу, — тогда перейдем к сути. Лорд Блайт даст вам развод, — он выждал паузу, — вы, наверное, слышали, что теперь развод получить проще, и для этого не нужно доказывать измену супруги.
Меня медленно накрывало волной ненависти. Я хотела вцепиться в лицо Беккета и растерзать в клочья.
— Мы обсудим условия вашего содержания, Анна…
— Обсудим? — в следующую секунду я оказалась рядом с ним, возвышаясь и свирепо сверкая глазами.
Он не испугался, что я на него наброшусь, лишь сделал вздрогнувшему Энтони знак не приближаться. Выглядел, как настоящий победитель, черт бы его побрал!
— Я готов выслушать все, что вы скажете.
— А вытерпеть все, что я сделаю? — спросила, от души размахнувшись и влепив ему пощечину.
В этот самый момент миссис Эванс вошла в гостиную со своими чашками и от неожиданности выронила поднос. Меня тут же схватили со спины и поволокли в угол неприятные толстые руки супруга. Я естественно вырывалась, брыкалась и царапалась. Чарльз ничуть не удивившись моему поведению, тактично вывел Шерри за дверь и вернулся, приложив к горящей щеке тыльную сторону ладони.