— Именно эта, — рассеяно подтвердил Патрик, — откуда она у вас?
— Это длинная история, мистер Вебер. Я надеюсь, вы понимаете, какие это может иметь последствия?
— Да, но я ни коим образом в этом не замешан.
— А мне кажется, у вас был мотив, — невозмутимо созерцая его напуганное лицо, продолжил Беккет.
— Мотив? — Патрик коротко на меня взглянул, — быть может, я зол на леди Блайт за то, что произошло с миссис Эванс и за то, чего натерпелась моя сестра из-за своего нелепого желтого платья, но убивать я никого не собирался.
— Кроме мистера Найта, разумеется, — напомнил Чарльз, — или его вы тоже простили?
— Об этом я не намерен разговаривать.
Неожиданно Беккет поднялся, протягивая ему руку.
— Тогда до встречи, мистер Вебер. Был рад знакомству.
Я было воспротивилась столь скоропалительным завершением нашей беседы, но Беккет не оставил мне шансов, и демонстративно вывел во двор. Может быть это разумно, ибо я намеривалась выяснить откуда у Чарльза появилась пустая склянка из-под яда.
— Значит, вы тоже от меня кое-что скрыли? — спросила, пользуясь его помощью при посадке в карету. — Но зачем вам было показывать пузырек Патрику? Хотели увидеть его реакцию?
— Спешу огорчить вас, Анна, но он действительно в этом не замешан.
— И каким образом вы это поняли?
— Эту склянку я нашел у его сестры, так сказать, воспользовавшись своим положением. Она прятала его под матрасом.
— Думаете, это Лив?
— Нет, я еще раз напомню вам, леди Блайт, что у нее попросту не хватило бы мозгов. Ею кто-то воспользовался. Кроме того, мисс Вебер, имея доступ в мою комнату, сумела стащить парочку моих документов. Думаю, они сгодились в качестве образцов, чтобы подделать почерк.
— Имеете в виду записку, которая была передана вместе с конфетами?
— Именно.
— Так что нам мешает поговорить с Оливией и вывести на чистую воду?
— Пусть она думает, что подозрение пало на ее братца. Рано или поздно она выведет нас на убийцу, в противном случае мы его спугнем.
— Вам не говорили, Чарльз, что вы невероятно дотошны и проницательны? — завуалировала комплимент, ибо восторгаться им в открытую было слишком поспешно.
Дело в том, что я никогда не забывала, что передо мной не просто аристократ, а человек, наделенный острым умом и прозорливостью и напрочь лишенный принципов. Он был опасен, черт побери!
— Это хорошо или плохо? — усмехнулся он.
— Для Оливии Вебер — очень плохо, надо думать.
В поместье Шарлотты мы вернулись к обеду. Я с нетерпением дожидалась, когда подруга спуститься и сядет за стол, дабы обсудить с ней все, что произошло за последнее время. Однако вместо этого мне пришлось столкнуться с некой проблемой — моя Китти, узнав о смерти мистера Стоуна, впала в такое уныние, что я забыла обо всем на свете, выпроводила Беккета и до самого вечера занималась лишь ею, осознав, что моя компаньонка действительно была влюблена.
ГЛАВА 25
Победитель тот, кто встает на один раз больше, чем падает.
Иногда мне казалось, что жизнь слишком абсурдна, чтобы выдумывать себе развлечения. В Шропшире представления случались на каждом углу. Вот сейчас драму разыграла моя милейшая Шарлотта Эванс. Потупив глаза, она пыталась выкрутиться, когда я спросила:
— Как поживает мистер Коулл?
Бедняжка не знала, что я в курсе ее ночных свиданий, и теперь рассказывала мне о вреде чрезмерного любопытства и о моем недоверии, и о чем-то еще, пока я не выдала, перелистывая газету:
— Успокойся же, наконец. Я прекрасно все знаю. Если нужно мое благословение, получите, миссис Эванс, мне не жалко.
Она облегченно выдохнула.
— Вы знаете? Я так переживала… мистер Коулл — тот человек, с которым я хочу связать свою судьбу! Если бы не вы, Анна, мы с ним никогда бы не сблизились! Как я счастлива…
— О, да. Прям-таки светишься от счастья, — иронично заметила, неожиданно натыкаясь на заметку шропшировского журналиста.
«ЗА ЖЕНОЙ ИЗВЕСТНОГО ПОЛИТИКА, ГРАФА ЭНТОНИ БЛАЙТА, ТЯНЕТСЯ ВЕРЕНИЦА СТРАННЫХ ТРАГИЧЕСКИХ СМЕРТЕЙ…»
Представить не могу, как сей опус отразится на моей репутации. Скоро при виде меня начнут креститься. Необходимо срочно повидать Джозефа Шустера, способного выслушать мои сбивчивые откровения и даровать раскаяние, а главное — заверить местных жителей, что я вовсе не ведьма, хоть и рыжая.