Я смотрю на нездоровую картину смерти и разрушения на полу моей холодильной камеры, но образы в моей голове переносят меня к ней — туда, где её ногти впиваются в мою руку, пока я давлю на её горло, её губы такие же бледно-голубые, как её глаза, её сиськи идеальны и умоляют меня трахнуть их.
— Ах... Блять.
Я потираю свой член, титановая штанга холодит мою ладонь, с каждым скольжением по длине.
Затем Кири ускользает, теряет сознание. Её пульс замедляется, дыхание становится более поверхностным, пока она не оказывается полностью покоренной и беспомощной подо мной. Я отпускаю её шею и двигаюсь вниз по её вялому телу, задирая юбку и опускаю трусики до щиколоток. Скользнув между её бедер, я с волнением приникаю ртом к её сладкой киске.
Мои движения ускоряются, когда я представляю, как облизываю её шелковистые губы, прикусываю зубами её клитор, слышу её хриплые стоны и чувствую, как она извивается, когда её тело умоляет о разрядке. Я вгрызаюсь в её нежную плоть и вхожу в неё сначала языком, затем пальцем, умирая от желания, чтобы её идеальная киска обхватила мой член.
Пульсация становится всё интенсивнее, пока я не хлопаю свободной рукой по бетону, поддерживая ладонью своё тело, в то время как мои бедра напрягаются. Её закрытые веки подергиваются, и я знаю, что когда я погружусь в неё, эти глаза откроются, а этот проникновенный взгляд будет направлен на меня...
— О... проклятье. Блять.
Оргазм захватывает меня, по позвоночнику пробегают электрические разряды, мой член пульсирует, и густая капля эякулята вытекает наружу.
Я дрочу сильнее, пока пламя охватывает мои кости. Меня трясет. Я задыхаюсь от приятных волн, которые прокатываются через меня.
Этого недостаточно.
Я хочу больше.
Поднявшись на ноги, я заправляю член в штаны и осматриваю беспорядок моей холодильной камеры. Кровь, сперма и хаос.
Полная, блять, катастрофа. Как и мой разум.
Прежде чем покинуть маленький домик на ранчо, я кладу кепку на столик у входа, затем сбрызгиваю порог бензином.
После закрываю дверь и выхожу на задний двор, позволяя содержимому канистры тянуться за мной. Затащить жертву Кири в подвал было проще простого. Как только Брэд ушел на вечер караоке, я понял, что у меня достаточно времени, чтобы подготовить декорации. Убедиться, что власти появятся до того, как все улики будут уничтожены, — более сложная задача.
Но я играю до конца.
Одним методичным движением я выставляю коня на позицию в ожидании мата — смелый ход, позволяющий убрать с доски и Брэда, и агента Хейса.
Тогда я объявлю, что Уэст Пейн принадлежит мне.
Однако у королевы всё ещё есть очень сентиментальный трофей. Соскучившись по ощущению зажигалки в руке, я чиркаю спичкой и бросаю её в бензин.
Затем наблюдаю, как дом Брэда вспыхивает языками пламени.
Уходя с места происшествия, я отправляю сообщение Кири: ♟💀. Твой ход.
9. РАЗРУШЕННАЯ
Кири
— Мы в «Пьяной Утке». Пришли на караоке. Брэд как раз заканчивает «I Kissed A Girl», — говорит Джой. Должно быть, она находится прямо за дверями паба, потому что я слышу, как Брэд распевает текст песни, но его гулкий, фальшивый энтузиазм не заглушает голос Джой.
— Господи, это значит, что ему осталось всего несколько текил до Богемской Рапсодии, — отвечаю я.
— Именно. И тебе нравится его исполнение Богемской Рапсодии.
— Только потому, что я наслаждаюсь чужим позором.
— Не уверена, делает ли это тебя садисткой или мазохисткой.
— Наверное, и то, и другое, — говорю я, и Джой смеется на другом конце провода. — Но если серьезно, я пока не могу уйти.
— Да ладно, что там такого важного, что ты должна быть в лаборатории в восемь вечера в четверг?
— Какашки.
Повисает молчание.
— Какашки животных.
— Кири...
— Нет, правда, — говорю я со смехом. — Я только что закончила писать результаты анализа фекалий, на которые потратила всё утро, и если закончу сейчас, то смогу взять завтра отгул. У меня нет занятий.
— Дело жопа. Поняла?
Я фыркаю от смеха, а Джой гогочет, в то время как песня Брэда заканчивается на заднем плане под бурные аплодисменты.
— Ты там одна? — спрашивает Джой.
Я поднимаюсь с кресла и иду к стеллажу, где стоят мои фотографии и награды, сверкающие в тусклом свете лампы, которая горит на моем столе.
— Нет, Соренсен здесь, — я беру награду Брентвуда и смотрю в сторону его лаборатории. Он склонился над набором скелетных останков, повернувшись ко мне спиной. — Если меня найдут убитой, ты знаешь, где искать.