Джек не ослабляет хватку, притягивая нас ближе друг к другу, прижимая меня к себе, пока моя грудь не оказывается вровень с его грудью. Его губы касаются моей щеки рядом с переносицей.
— Пощади меня, хотя бы ненадолго. Это важно, — говорит он и прижимается, целуя мою кожу, я закрываю глаза, когда его дыхание шевелит ресницы. — Пожалуйста, Кири.
Я киваю, и пальцы Джека один за другим отцепляются от моей шеи. Его другая рука находит мою и прижимается к моим швам, согревая рану, но при этом, не причиняя боли.
— Проходи, — говорит Джек, протягивая мою руку вперед и отпуская ее, чтобы я могла идти впереди него, его ладонь находит мою поясницу. — Чувствуй себя как дома.
Я, наверное, слышала эти слова сотни раз. Но это первый случай, когда я действительно почувствовала, что мое присутствие оживило бездействующее пространство.
Мы поднимаемся на три ступеньки от входа, проходим мимо лестницы на второй этаж, дом переходит в гостиную справа, в которую проникают лучи заходящего солнца через мансардные окна. К ней примыкает столовая в задней части дома, полированная черная поверхность длинного стола украшена простым букетом в керамической вазе. Я узнаю голубые цветы — те самые, которые Джек оставил в моем кабинете. Слева находится кухня с гладкими белыми шкафами и безупречными кварцевыми столешницами. Между кухней и столовой открытая дверь, которая, кажется, ведет на террасу, но вход слишком узкий, чтобы увидеть, что там находится. И по всему дому Джека витает аромат чего-то нового. Не краски, а пластика, возможно. Возможно, дело в мебели, большая часть которой выглядит неиспользованной. С его нетронутыми, безликими деталями в черно-серых тонах, дом мог бы принадлежать кому угодно или вообще никому. Здесь нет семейных фотографий. Нет никаких значимых произведений искусства. Музыка, звучащая из колонок, расставленных по всему дому, — единственное, что дает мне хоть какое-то представление о Джеке, хотя это и не похоже на его стиль. Я знаю, что это не может быть правдой, но это пространство как будто застыло в ожидании жизни. Меня.
— Ты пила Шираз в клубе той ночью, — говорит Джек, вырывая меня из моей мысленной оценки дома, его взгляд тяжелым грузом ложится на мои плечи. Когда я поворачиваюсь к нему лицом, он жестом приглашает сесть на диван в гостиной. — Хочешь снова то же самое?
— Конечно, было бы замечательно, спасибо.
Джек кивает, и я сажусь на диван серо-стального цвета, наблюдая за тем, как он уходит на кухню. Он открывает свежую бутылку и наливает бокал красного вина в черный металлический стакан без ножки, затем добавляет в свой стакан лед и виски, после чего приносит их оба вместе с пачкой бумаг, зажатых под мышкой. На журнальном столике передо мной разложены закуски — оливки Кастельветрано, хумус, сыры и чатни30, нарезанные овощи, сухофрукты и мясное ассорти. Когда Джек садится рядом со мной, я не могу сдержать вопросительный взгляд широко раскрытых глаз, который бросаю между ним и маленьким пиршеством на столе.
— Ты не ужинала, — просто говорит он, передавая мне вино, а затем маленькую тарелку с соседней доски. Его взгляд переходит на мои швы, затем на грудь в районе шрамов, затем на меня в целом. По его лицу пробегает едва заметный хмурый взгляд.
Мое сердце скребется о кости.
— Спасибо, — говорю я, желая одержать маленькую победу в своей постоянной битве со временем.
Я сижу неподвижно с тарелкой в руках, просто чтобы насладиться выражением лица Джека. Оно озабоченное. Может быть, немного растеряное. Его вспыльчивый характер требует, чтобы всё в жизни подчинялось ему, и мне нравится отказывать ему в этом. Но есть что-то простодушное в его явном беспокойстве о моих пищевых потребностях, и я смягчаюсь, кладу тарелку на колени, чтобы протянуть руку и взять оливки и сыр с доски. Честно говоря, я не очень слежу за тем, что беру. Я наблюдаю за лицом Джека, за тем, как он следит за движением моей раненой руки, за тем, как он, кажется, анализирует то, что я решаю взять, а чего избегаю. На самом деле я даже не знаю и половины того, что беру, я просто продолжаю, пока не наберу достаточно еды, чтобы он выглядел довольным. Только после этого он наполняет свою тарелку, и ждет, пока я сделаю несколько глотков вина и съем немного еды, прежде чем положить бумаги себе на колени.
— Я сегодня кое-что нашел, — начинает Джек, передавая мне лист бумаги. В верхней части листа — зернистая фотография Хейса, хотя на снимке он выглядит немного моложе, чем сейчас. Больше волос. Меньше морщин. Второй подбородок поменьше. Более яркая искра в его глазах, что очевидно, несмотря на плохое разрешение. Под фотографией указаны его данные. Его полное имя. Дата рождения. Рост. Образование.