Опираясь свободной рукой на охлажденный поручень каталки, я приподнимаюсь и прикладываю уголь к нижней части ее таза. Начинаю с очертаний бедер, используя промежуток между лобком, чтобы точно определить поясничные позвонки.
У грудины я надавливаю и провожу мягким кончиком вверх по колонне, пока не дойду до толстой рукоятки грудины, где я смягчаю штрихи. Разветвляясь, очерчиваю каждое ребро вдоль грудной клетки. Затем обвожу ключицы, оставляя напоследок изгиб ее шеи, где я наклоняю ее голову назад и не спеша наношу штрихи вокруг нижней челюсти. Мое сердце бешено колотится, а член пульсирует, когда я очерчиваю контур ее подъязычной кости, вспоминая свои прикосновения.
Я приподнимаюсь и окидываю взглядом ее прекрасное тело, силуэт ее скелета — лишь смутный набросок на коже: не хватает четкости, нет точности, но глубина и размер достаточно точны, чтобы превратить меня в хищного зверя.
Прижимаю ладонь к ложбинке ее живота и погружаю головку члена в ее скользкий вход, завороженно наблюдая, как ее сладкая киска проглатывает каждый пирсинг. Я опускаюсь ровно настолько, чтобы насладиться восхитительным вкусом ее рта, глубоко вдыхая между ее приоткрытых губ, вдыхая ее в свои легкие.
Явное желание разорвать ее тугие стенки своим усеянным гвоздиками членом — это демон, терзающий мои внутренности, чувство удара металла о хрящи и вибрацию, рикошетом отдающуюся в моем члене, когда я скребусь по ее костям.
Эта извращенная любовь, взращенная в темноте, принадлежит только нам.
Вид ее обведенных костей — такая божественная пытка, что я едва сдерживаюсь, вонзаюсь в нее с животной яростью. Я провожу рукой по ее тазу, размазывая уголь, прежде чем обхватить руками ее бедра и вонзиться в нее с низменным, плотским желанием.
Я мог бы сломать ее. Моя кукла такая хрупкая, я мог бы разбить ее вдребезги. Из глубины моего горла вырывается рык.
— Так чертовски идеально, lille mejer. Я хочу трахнуть тебя так жестоко, что выверну наизнанку.
Не я контролирую ситуацию. Она владеет мной. Всеми фибрами моего существа, каждой клеткой, вплоть до мозга костей, она доминирует надо мной, а я просто порочный монстр, подчиняющийся ее командам.
Ее тело направляет мой дальнейший путь, и я охотно подчиняюсь, давая моему маленькому жнецу именно то, чего она жаждет. Я медленно выхожу из нее и собираю ее влагу, смазывая скользкими пальцами сжатое колечко ее попки.
Я провожу ладонью по своему члену, чтобы размазать ее возбуждение, затем проталкиваюсь в маленькую складчатую дырочку, проходя весь путь до основания своего члена, где чувствую, как ее тугой канал рефлекторно сжимается вокруг меня.
— Черт возьми, — я наваливаюсь на нее, моя рука погружается в ее волосы, где я переплетаю пальцы, прогибая ее тело под своим, когда прижимаю ее ближе. — Я собираюсь взять твою сладкую, идеальную задницу, и ты будешь чувствовать каждый болезненный толчок, пока не будешь вынуждена открыть свои прекрасные глаза.
Я трахаю ее жестко, с безжалостной потребностью, отдаваясь внутреннему дьяволу, который жаждет поглотить ее. С каждым неосторожным толчком ее попка сжимается вокруг моего члена, подводя меня прямо к гребаному оргазму.
При введенной дозировке период полувыведения седативного препарата составляет сорок пять минут, и я уже чувствую, как крепнут ее мышцы, слышу учащенное дыхание. Ее веки подергиваются, и вид ее пробуждения разрушает мой чертов рассудок.
— Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, Кири, — шепчу я ей на ухо. Опускаясь бедрами между вершиной ей мягких разведенных ног, я впиваюсь в её задницу, неистовый, дикий. — Открой свои гребаные глаза, lille mejer.
Она резко выдыхает, и ее глаза распахиваются, кристально-голубой цвет захватывает бушующую мышцу у меня в груди. Рычание вырывается наружу, и, когда ее красивый рот открывается, чтобы выпустить стон, я прижимаю ее губы к своим, чтобы проглотить сладкий звук.
Ее попка так сильно сжимается вокруг моего члена, что кровь стынет в жилах. Я протягиваю руку между нами и провожу грубыми подушечками пальцев по ее клитору, наслаждаясь неконтролируемыми спазмами удовольствия в ее мышцах.
Она увлекает меня за собой прямо с обрыва, разбивая меня вдребезги, когда она напрягается подо мной, наши тела готовы к удару. Разрядка захватывает меня целиком, ее тугая дырочка доит мой член, пока я заполняю ее.
Грудь горит, я приподнимаюсь на локтях, чтобы не раздавить ее, ее разум и тело всё еще не пришли в себя после успокоительного.