— Понятно, — шепчу я, потирая губы. — И где ты сегодня находишься, так это в отеле, заказываешь еду в номер по завышенной цене и совершаешь набеги на мини-бар. Если это то, к чему тебя привели моя благотворительность и великодушие, то я не слишком горжусь собой.
— Зак, перестань.
— И к твоему сведению: женщина, которую ты видела в моем доме, — моя подруга, коллега-пилот. У нее в Атланте более длительная остановка, чем планировалось изначально, поэтому я предложил ей остаться со мной, а не в отеле.
Она натянуто мне улыбается.
— В этом ты весь — само великодушие. Может, ей тоже нужна хорошая страховка. А я в данный момент удерживаю статус твоей жены, что же, тем больше причин подписать бумаги.
— Эм… — Я опускаю голову и вздыхаю. — Я не знаю, чего ты хочешь от меня. Я не знаю, как любить тебя… справедливо.
— Я только что тебе сказала.
Я снова поднимаю голову.
— Ты хочешь развода?
— Я хочу, чтобы ты был свободен, — поправляет она.
— Кто сказал, что я не свободен?
— Ни одного звонка. Ни одного сообщения. Если женщина в твоем доме — просто друг, то есть ли кто-то еще?
— Нет. — Я качаю головой.
— Ты с кем-нибудь встречаешься?
— Нет.
Эмерсин на секунду стискивает зубы, прежде чем с трудом сглотнуть.
— Ты ждешь меня?
— Нет. — Мой голос дрожит от легкой нервозности. Я жду себя. Я жду… бл*дь, я не знаю, чего.
Времени.
Я жду времени. Разве это не самый простой ответ на вопрос?
Со временем она найдет кого-то другого, того, кто движется в том же направлении.
Со временем я почувствую, что она действительно не нуждается во мне, вместо того, чтобы слышать, как она говорит мне это, когда я знаю, что это не правда.
— Тогда что ты делаешь? — Она повышает голос и тут же вздрагивает в сожалении.
— Работаю. Провожу время с семьей и друзьями. Забочусь о своем доме и дворе. Хожу к парикмахеру. К дантисту. В магазин за продуктами. Смотрю телевизор. Живу. Вот, что я делаю.
И скучаю по ней. Боже… Я скучал по ней каждый божий день. Томатная паста и арахисовое масло больше не отвлекают меня от мыслей о Сюзанне. Это Эмерсин. Моя жена.
— Ну… — она пожимает плечами, — …вот. Ты только что подтвердил мою точку зрения.
— Какую?
— Что у тебя есть жизнь. Работа. Семья и друзья. И если в редких случаях у тебя находится время наедине, чтобы скучать по своей жене, я — не та жена, по которой ты скучаешь.
Я вздрагиваю. Ничего не могу с собой поделать. Это чертовски больно.
— Почему ты так говоришь?
— Э-э… — Она скрещивает руки на груди. — Может, потому, что ты не выходил на связь со мной несколько месяцев!
Я снова вздрагиваю.
— Если я был тебе нужен, ты могла бы мне позвонить. Я бы приехал к тебе, мы бы поговорили по телефону — все, что угодно.
— Итак… ты находишь время для своей семьи и друзей. То есть, когда им что-то нужно, они звонят тебе?
— Не обязательно.
Эмерсин осторожно кивает.
— Ты видишься с ними, потому что хочешь их видеть?
Мотая головой из стороны в сторону, я сужаю глаза.
— Это другое.
— Конечно, другое. Они явно тебе небезразличны. Ты хочешь поговорить с ними. Хочешь знать, как они поживают.
— Ты мне небезразлична.
— О, я вижу, — усмехается она.
— Эм… я даю тебе пространство и время. Я же говорил. Твои мечты для меня важнее всего. Потому что ты мне небезразлична… — Я щипаю себя за переносицу. — Я не требую твоего времени именно потому, что люблю тебя. Давай проясним это, хорошо?
Она судорожно вздыхает, в глазах стоят слезы, челюсти сжаты.
— Я. Люблю. Тебя, — продолжаю я. — Я понял это в Малайзии, просто понятия не имел, что делать с этой любовью. Я скучаю по всем моментам, которые мы разделили вместе, и по всем моментам, которые мы, возможно, никогда не разделим. Но любить тебя означает не позволять тебе отвлекаться на нас, когда ты так молода и у тебя впереди такое светлое будущее. И когда ты ушла, я знал, что мое присутствие в твоей жизни и наши необычные отношения отвлекают. Я отказываюсь быть препятствием или оправданием для тебя, чтобы ты отказалась от своей страсти. Ради чего? Чтобы быть женой? В этом цель твоей жизни? Возможно, я ободрял тебя и давал возможность следовать своим мечтам, но я больше не тот человек в твоей жизни. Я не что иное, как твое самое слабое звено, старый ржавый якорь, который удерживает тебя от познания страсти… страсти, которая у тебя внутри. Не позволяй никому удерживать тебя от этого.
Эмерсин закрывает глаза и кусает губы.