До нас [ЛП]

— Моя жизнь в плане свиданий оставляет желать лучшего. Вот почему у меня не было серьезных отношений до встречи с Сюзанной. Она путешествовала по работе так же много, как и я.

— У тебя и твоей подруги с профессором Дамблдором был бы похожий график. Как там ее зовут?

— Меган.

— Меган… — эхом повторяю я.

— А ты? Встречаешься с кем-нибудь? С каким-нибудь британцем? — Он подъезжает к парковке ресторана.

— Не особо. У меня много хороших друзей, но и только. Один из них присматривает за Гарри Паутером, пока я здесь. Но он гей, поэтому не думаю, что у нас что-то получится.

Я открываю дверцу и следую за Заком в ресторан, держа в руках сумку с подписанными документами о разводе.

Как только мы усаживаемся и делаем заказы, Зак переставляет свой напиток и столовые приборы на мою сторону кабинки. На секунду я смотрю на него прищуренным взглядом.

— Подвинься. — Он скользит рядом со мной, опуская руку мне на ногу. Наклонившись, он шепчет мне на ухо: — Я слышал, все классные парочки сидят на одной стороне кабинки.

Затем целует меня в щеку, а я смеюсь сквозь слезы.

Сквозь.

Много.

Слез.

Дрожащими губами я говорю:

— Я подписала бумаги.

Я так его люблю. И это так больно. Просто это не наше время. Не наша жизнь.

Его губы все продолжают зависать между моей щекой и ухом, и он шепчет:

— Я понял.

Затем ласково обхватывает мой затылок и притягивает к себе, позволяя мне всхлипывать на его плече.

Как можно одновременно испытывать такое счастье и чувствовать, что твое сердце разбито на тысячу осколков?

Зак не спрашивает, почему я плачу; он просто обнимает меня. Когда мои безмолвные рыдания стихают, я откидываюсь назад и вытираю заплаканное лицо.

— Для меня было честью… — улыбка Зака отражает абсолютную искренность и любовь, — …быть твоим мужем.

— Лжец, — всхлипываю я, а мои соленые губы изгибаются в полуулыбке.

Он не отвечает, этого и не требуется. Ответ в его глазах. Он говорит абсолютную правду.

— И что дальше?

Я заканчиваю вытирать глаза и всхлипываю, пытаясь немного восстановить самообладание.

— Забавно, что ты спросил… Я переезжаю в Лондон с Лией и ее мамой.

У Зака округляются глаза и отвисает челюсть. Не уверена, что когда-либо видела его по-настоящему шокированным.

— Ты серьезно?

Я нахожу в себе силы искренне улыбнуться, потому что взволнована идеей жить в Лондоне.

— Серьезно. Лия устроила нас на работу в журнал. Мы по-прежнему можем путешествовать и вести наши блоги. Руководство поощряет это, потому что журнал о путешествиях. Итак, вместо вступления в очередной фиктивный брак только для того, чтобы жить в Лондоне, у меня есть официальная работа и поддержка британской компании.

Зак хмурится.

— Ненавижу термин «фиктивный брак».

Я закатываю глаза, чтобы поднять себе настроение.

— Ты понял, о чем я.

— Да, — соглашается он, когда официант ставит перед нами заказ. — Но наш брак не был таким уж фиктивным… во всяком случае, не для меня.

Я расстилаю салфетку на коленях.

— Ну, он был… чем-то. Безумным? Импульсивным? Слишком щедрым? Спасительным? Не уверена, какое определение подобрать, но мы не можем называть его настоящим браком.

— Нет?

Откусив чизбургер, я качаю головой, пережевывая его.

— Я назову брак настоящим… — я вытираю рот, — …если есть кольцо, а слова такие романтические, что хочется плакать, и предстоит долгая помолвка, пока мы с женихом решаем, состоится ли наша свадьба в готическом соборе или на арендуемом острове, куда мы пригласим лишь кучку друзей и родственников. В любом случае, красивое белое платье обязательно.

Я кладу картофель в рот.

— Ничто в моей жизни не было нормальным или обычным. Я ни разу не спала в доме с рождественской елкой, пока не встретила тебя и Сьюзи.

Брови Зака сдвигаются вместе, выражая жалость, в которой я больше не нуждаюсь… не то, чтобы я когда-либо в ней нуждалась.

— В детстве у тебя никогда не было рождественской елки? Ни разу?

Я качаю головой.

— Мама украшала один или два дверных проема красной и серебряной мишурой, но не волнуйся. Она компенсировала это в пасхальное воскресенье… когда прятала яйца. Но мне следовало искать их с крайней осторожностью, чтобы не разбить, потому что они служили нам завтраком на следующей неделе.

Зак хмурится.

— Никаких конфет? Шоколадных кроликов? Зефирок?

Я качаю головой.

— Только вареные яйца?