Совсем, бедняга, загрустил тут, в компании зловещего черного колдуна…
Я вошла в комнату, скинула сумки и подошла к Пашке.
Братец сидел на нагретом солнцем полу и восхищенно смотрел через прутья клетки. А Хомячидзе, умный мальчик, шуршал у себя в домике, не спеша попадаться на глаза. Наверное, он к детям, в отличие от домового, относится с опаской.
Зато дети любят его!
Я села рядом с Пашкой, склонилась над клеткой и произнесла ласково:
– Хомячидзе, появись… Мальчи-и-ик…
На этом самом моменте мозги у мальчика закончились. Он, соскучившийся по блудной хозяйке, высунул нос из убежища, а после появился сам.
Больше Пашке ничего не требовалось. И даже каша.
Наверное, не нужно упоминать, что те три дня, пока Пашка жил у нас, хомяка кормил именно он. И что отец зря прятал что бы то ни было, потому что братец поселился в коридоре. Ладно, ладно, справедливости ради замечу, что спал он у меня в комнате, на моей кровати, пока я покоряла надувной матрац, а ещё мы два раза ходили гулять…
Но все равно Хомячидзе получил такую дозу внимания, что запомнил ее на всю жизнь. Определенно. Выслушал много интересных сказок, сто раз оббежал квартиру в специальном шаре и пару раз цапнул меня за палец, будто хотел отомстить. Причем Пашке навредить он даже не попытался.
А утром третьего дня нам позвонила тетя.
Даже не так. Тетя позвонила мне! И я, не веря своим глазам, ответила только спустя минуту.
– Яна? – уточнила тетя тихим, задумчивым голосом.
– Я. Тетя… Привет…
Прозвучало странно, согласна. Но у меня было оправдание – я растерялась. А кто в такой ситуации не растеряется?
Когда произошел звонок, Пашка обучал хомяка таблице умножения, а я пыталась сварить суп. Нет, на самом деле, супы я варю неплохо. Только редко. Раза три в год. Хотя чего там не уметь? Покрошил все, что в холодильнике найдется: картошка, морковка, говядина из жестяной банки, укроп, фасоль, и, о, грибы какие-то… А потом кидаешь по очереди. Элементарно.
Проблема тетиного звонка заключалась в том, что Пашка мог услышать то, что не надо. Поэтому я, на время отключив плиту, дошла до зала, он же – кабинет отца. У нас там был балкон. Хороший такой, незастекленный. Прямиком с седьмого этажа – и вниз, огненной стрелой. Или хотя бы каштановой.
Я быстро забежала на балкон, закрыла за собой стеклянную дверь и только потом поняла, что тетя молчит.
– Тетя? – повторила я.
– Да, Яна, да… – отозвалась она. – Прости. Я слушала Пашин голос. Как он там?
– Пашка? Хорошо, – я хмыкнула, но внутри почему-то стало тоскливо. Тетя любила Пашку. Она о нем беспокоилась. Кто бы меня так любил, кто?.. – Он подружился с моим хомяком.
– Скучает? – спросила тетя тихо.
– Спрашивает, – призналась я.
– Я скоро буду. Я подъеду к вашему дому. Сможешь ли ты спуститься с ним вниз?
– Смогу, конечно, – я кивнула, хотя тетя этого не видела. И на всякий случай уточнила: – Но ты и сама можешь подняться к нам. Отца дома нет.
– А вдруг все спрятано недостаточно хорошо? – полюбопытствовала тетя. Она поняла. Она все поняла. Все наши уловки и секреты… Часть жизни – главная ее составляющая – открылась, и теперь для тети секретов не было. – Все же я погощу у вас позже.
– Прости…
Я набрала побольше воздуха в легкие. Что там у нас происходит при возбуждении симпатического отдела вегетативной нервной системы? Учащение работы сердца, сужение кровеносных сосудов, расширение зрачка… И перистальтика кишечника.
Желудок заурчал.
Кажется, это было оно, то самое. Или голод.
Но ведь я должна была спросить, ведь так?..
– Как ты, тетя?
– Хорошо, – ответила она, не задумываясь. – Все так, как должно. И тебе незачем извиняться. Я все понимаю. Я бы на вашем месте поступила так же.
– Боюсь, я в этом участия не принимала. Мне тогда было лет семь…
Тетя рассмеялась, но смех ее вышел натянутым.
– Это точно. Леша решил все сам. Что же, я не обижаюсь на него… Всегда, прежде чем обидеться, надо вспомнить, за что ты благодарна этому миру.
– Тебе было страшно? – спросила вдруг я.
– Да, – ответила тетя медленно. Ее голос помрачнел. – Да, Яна, мне было страшно. Но все уже позади.
– Точно…
– Я напишу тебе, когда подъеду. Договорились?
– Да, – согласилась я.
– И не звони мне, пожалуйста, – предупредила напоследок тетя. – Я сама буду звонить вам, Яна. Обязательно.