— Ну, а моя мама замечательная.
Она работает на меня и моих
братьев, занимаясь счетами в нашей
строительной компании. Она печёт
нам печенье, по крайне мере, раз в
неделю и всегда следит за тем, чтобы
мы успели пообедать.
Я
начинаю
хихикать,
представляя его и его братьев,
которые
выглядят
как
могущественные дубы, получающих
от мамы печенье и напоминание о
том, что нужно пообедать.
— Похоже, она очень милая
женщина, — говорю я, улыбаясь,
потому что это действительно мило.
Надеюсь, однажды я смогу стать
такой же матерью для своих детей,
— А чем занимается твой отец? —
спрашиваю прямо я.
— Папа работает шерифом. Всю
свою
жизнь
проработал
полицейским. Мама не работала,
пока мы все не закончили школу.
— Ты действительно везунчик.
Моя мама редко была рядом со мной,
— произношу я, откидываясь головой
на спинку сиденья и закрывая глаза.
Я чувствую печаль в своих
собственных словах. Он протягивает
руку и сжимает моё колено. Я
терпеть не могу, когда меня жалеют,
особенно, если это делает он, так что
меняю тему разговора.
— Значит, твои братья работают
вместе с тобой? А ты работаешь на
моего отца? — спрашиваю я, не
понимая.
— Мы все работаем вместе. Я
начал свой бизнес, когда выпустился
из корпуса морской пехоты. Затем,
когда они все получили высшее
образование, то каждый купил часть
акций компании. Я не работаю на
твоего отца. Мой двоюродный брат
владеет
компанией,
который
предоставляет
охранников
и
телохранителей такому бизнесу, как у
твоего папы. Твой отец иногда
вызывает меня и просит проверить
его парней.
—
Замечательно,
что
ты
работаешь со своими братьями, —
произношу я, рассуждая о том, как
хорошо, что он не работает в стрип-
клубе. Не представляю свидание с
парнем, который работает в этой
сфере.
«Не то чтобы у нас сейчас
свидание», — напоминаю я себе.
— И твоя семья кажется просто
отличной. По крайне мере, бабушка и
братья — точно.
— Мы очень близки. Нелегко,
конечно, работать вместе, но мы
всегда помним, что являемся семьей.
А у тебя есть братья или сёстры?
— Нет. Амбиции моей мамы
превыше желания иметь семью, —
говорю я, когда мы подъезжаем к
моему дому.
В
доме
полная
темнота.
Единственный свет исходит от фар
джипа Ашера.
— Что за чёрт? — бормочу я,
нервничая по поводу входа в дом.
Не потому что Ашер со мной, и
мы одни. Это больше похоже на
чувство страха, например, когда у
меня бывает плохой сон, и страх
остаётся некоторое время после
пробуждения.
— Почему Майк не включил для
тебя свет? — спрашивает Ашер, глядя
на меня.
— Эм... Не знаю. Я всегда
прихожу домой раньше, чем он
уходит. Может, он просто забыл, —
говорю я, начиная выбираться из
джипа.
Я останавливаюсь, когда он
открывает бардачок и достаёт оттуда
пистолет.
—
Что
ты
делаешь?
—
спрашиваю я испуганно.
— Для безопасности.
Это всё, что он говорит, прежде
чем открыть свою дверь. Я следую за
ним. Я не успеваю дойти до капота
машины, как он возникает рядом и
хватает меня за руку. Тепло его
прикосновения
успокаивает
и,
клянусь, я чувствую, как его большой
палец потирает мою руку. Мы
начинаем вместе идти к крыльцу.
— А есть другой вход в дом? —
задаёт он вопрос, оборачиваясь ко
мне.
— Моя комната на цокольном
этаже, и там есть свой вход, —
отвечаю я, оглядываясь.
—Держись
рядом,
—
тихо
произносит он.
Я держусь за рубашку на его
спине, придвигаясь так близко, что и
кусочек бумаги не протиснуть между
нами. Я едва могу что-то различить в
темноте. Единственный источник
света
—
это
луна,
которая
выглядывает из облаков. Когда мы
обходим дом, моё сердце начинает
биться
сильнее.
Дыхание
прерывается, когда я начинаю думать
о том, что случилось в последний
раз, когда я зашла в тёмный дом.
Той ночью на меня напали. Я
шла домой от метро. Когда я перешла
улицу возле моего дома, какой-то
парень схватил меня, закрыл рот и
потащил в сторону баков с мусором.
Вот тогда он и начал бить меня. Я
боролась с ним настолько, насколько
могла,
и
почувствовала
головокружение, когда он схватил
меня за голову. Я знала, что он
собирается ударить мою голову об
асфальт, так что я закрыла глаза и
начала молиться. Затем он отступил,
потом что на него набросился Бист.
Ашер, должно быть, заметил,
как
я
дрожу,
потому
что
останавливается и прижимает меня к
своему большому и тёплому телу. Его
руки обернуты меня, и я чувствую,
как его губы касаются моих волос.
Он
пахнет
пряным
и
тёплым
мужчиной, и мне хочется забраться к
нему под кожу. Он поднимает моё
лицо и притягивает к своему.
— Всё хорошо, детка, — шепчет
он, прижимаясь лбом к моему. — Я
не допущу, чтобы с тобой что-то
случилось. Но я хочу, что бы ты
глубоко дышала для меня, хорошо?
Я сейчас полностью захвачена
его близостью, так что не могу
думать ни о чём другом, кроме как
наклониться и прикоснуться к его
губам. Я качаю головой, стараясь
прояснить её, и делаю глубокий вдох.
Интересно, он может читать мои
мысли? Потому что даже в темноте я
могу различить его белоснежную
улыбку.
— Готова? — спрашивает он.
Я чувствую его тёплое дыхание
напротив
моих
губ,
поэтому
отстраняюсь и киваю, не позволяя
себе говорить. Моя дверь находится
внизу. Чтобы к ней добраться, нужно
спуститься
по
лестнице.
Ашер
становится
впереди
меня
и
открывает дверь.
— Жди здесь, пока я не приду и
не заберу тебя, — говорит он, входя в
мой тёмный дом.
— Ладно, — произношу я, когда
мои руки начинают ещё сильнее
дрожать.
Через несколько минут ко мне
выбегает Бист. Я приседаю и глажу
его, но чувствую что-то липкое. Что с
его шеей? Поднося руки ближе к
лицу, я понимаю, что они потемнели.
Затем включается и свет, и я кричу.
Мои руки все в крови.
— О, Господи! Что случилось?
— говорю я, пробегаясь руками по
телу Биста.
Он весь красный, но я не нахожу
никаких ранений или порезов. Я так
сильно дрожу, что мне приходится
сесть на землю. Бист мгновенно
взбирается ко мне на колени.
— Чёрт, — шипит Ашер, выходя.
Он убирает Биста от меня и
притягивает меня к себе в руки. —
Детка, всё хорошо. Успокойся.
— Я ду... Я... Я думала, что Биста
ранили, но ничего такого не нашла.
Почему
на
нём
кровь?
—
всхлипываю я, пока он гладит меня
по спине, прижимая ближе.
— Бист в порядке, но нам нужно
позвонить
в
полицию.
Кто-то
пробрался в дом и воспользовался
чем-то красным, чтобы написать на
стене.
Каким-то
образом
Бист
вляпался в это, прежде чем его
закрыли наверху.
Не дожидаясь окончания его
слов, я бегу в свою комнату. В
гостиной бардак. А на стене красным
буквами,
похожими
на
кровь,