думать, не водонепроницаем ли он.
— Конечно, — ворчу я.
Я собираю все вещи, которые
подарила ему, вместе с подарками,
которые я получила от семьи, чтобы
занести это всё в спальню. Бросаю
свое на кровать, а затем несу всё его
вещи в шкаф. Я думала о том, чтобы
затолкать их туда, но мне не хотелось
устраивать беспорядок.
Примерно после двух недель
проживания
в
доме
Ашера
я
вычистила
его
шкаф,
отдельно
сложила нижнее бельё, футболки и
повесила на вешалки всё, что было
необходимо
повесить.
Я
также
расставила всю его обувь. Мне
нравился его шкаф. Я включила свет,
не раздумывая. Сложив футболки на
полку,
я
замечаю
свой
металлический манекен в углу. Я не
верю своим глазам, но затем вижу
огромный столик со всеми моими
мелочами, включая очаровательные
ювелирные
изделия,
и
высокое
зеркало со скрученными ножками,
которое выглядит удивительно.
Оглядываясь вокруг, я замечаю,
что вся моя одежда и обувь убраны в
его шкаф, а в углу стоит прекрасное
длинное
кресло
с
небольшой
коробочкой на нём. Мои руки
начинают дрожать, я оглядываюсь,
осознавая, что это и есть мой
рождественский подарок, лучший из
всех, что он вообще мог мне
подарить.
— Тебе нравится? — я слышу,
как он шепчет мне на ухо, а затем его
руки оборачиваются вокруг моей
талии, прижимая меня к своей
спине.
Я не могу произнести ни слова.
Всё, что я могу, это кивнуть головой.
Я потеряла дар речи. Когда мне
удается обрести голос, я спрашиваю
его:
— Когда ты это сделал? Как?
— Мои парни поработали здесь,
после того, как мы ушли вчера. Они
установили новые полки, принесли
столик и кресло. Твои папа и
бабушка перенесли сюда все вещи и
разложили
перед
тем,
как
отправиться на вечеринку к маме
прошлым вечером.
— Мне нравится, — шепчу я. —
Идеально. Шкаф-мечта. — Разве не
ты выбирал украшения и зеркало?
Я чувствую тихий смешок за
спиной.
— Лиз выбрала всё для тебя.
Когда я рассказал ей, что собираюсь
сделать, она прожужжала мне все
уши про шкаф каждый раз, когда я
появлялся в её магазине. Я понятия
не имею, что там со шкафом и
женщинами, но если путь к сердцу
мужчины лежит через желудок, то к
женщине — через шкаф.
Я улыбаюсь и таю. Лиз стала
мне отличной подругой, а теперь
постепенно всё больше и больше
открывалась нам. Кроме тех случаев,
когда Тревор был рядом, но я думаю,
это потому, что он постоянно рычит
на неё. Когда она игнорирует его, он
злится.
Когда
она
с
ним
разговаривает с ним, он тоже злится.
Но когда другой парень пытается
поговорить
с
ней,
злится
еще
сильнее.
Обычно
он
уходит
в
бешенстве
и
оставляет
Лиз
в
замешательстве,
а
меня
—
смеющейся про себя. По его взгляду
на нее я понимаю, что он серьёзен в
своих намерениях. Это как смотреть
любовный роман в действии, в
ожидании
того,
кто
сломается
первым.
— Мне нравится этот шкаф. Мне
понравился этот шкаф даже прежде,
чем ты по-настоящему понравился
мне, — говорю я честно.
Он смеётся, поворачивая меня в
своих руках.
— Теперь ты любишь меня.
— Возможно, или я использую
тебя ради твоего шкафа. Ты когда-
нибудь об этом задумывался? —
спрашиваю я, усмехаясь.
Вдруг он резко поднимает меня,
из-за чего я взвизгиваю. Затем я
оказываюсь в кресле, а он сверху.
— Что ты делаешь? — выдыхаю
я, когда его рука находит мою грудь, а
вторая спускается к моему бедру.
— Я собираюсь доказать тебе,
что ты не используешь меня ради
шкафа, — говорит он, пока его
пальцы прослеживают дорожку от
задней
части
моего
бедра
до
передней части трусиков, а затем под
них.
Он медленно проводит по моим
половым губкам своим пальцем. Мои
бёдра автоматически поднимаются,
стараясь получить больший доступ.
— Здесь же люди, — стону я.
— Тогда тебе лучше быть тихой,
детка, — шепчет он мне на ухо, его
пальцы потирают мой клитор, а
затем наполняют меня. Я кусаю его
плечо, одна рука спускается под его
футболку, а другая к его бицепсу.
— Ты такая мокрая. Господи,
как бы я сейчас хотел попробовать
тебя.
— Пожалуйста, — умоляю я, моё
лицо отстраняется от его шеи. Я
люблю его рот. Я хочу его рот на мне.
— Моя жадная девочка. Ты же
знаешь, как я люблю твою киску,
детка, но не могу. В ту минуту, как
мой рот окажется на тебе, я должен
буду трахнуть тебя, но я не могу, зная,
что твой отец в соседней комнате.
Я хнычу. Его слова ещё больше
возбудили
меня.
Его
пальцы
медленно скользят вперёд-назад, а
большой палец кружит над моим
клитором, и я чувствую, что начинаю
распадаться на кусочки. Его рот
ловит мои стоны. Я прижимаю его
ближе, крепче оборачиваясь вокруг
него. Мои глаза зажмурены, и я всё
ещё чувствую, как сжимаюсь вокруг
его пальцев.
—
О,
Господи,
—
шепчу,
открывая глаза.
Я зачарованно смотрю, как Ашер
подносит свои пальцы ко рту и
облизывает
их.
Я
ещё
раз
непроизвольно сжимаюсь. Затем его
рот оказывается на мне, целуя
глубоко
и
влажно.
Когда
он
отстраняется, мы оба пытаемся
восстановить дыхание.
— Может, я использую тебя для
крышесносных оргазмов, — тихо
говорю я.
— Ага, может быть, — он
хихикает и целует меня в нос.
Я чувствую, как расслабляюсь.
— Нет, я определённо влюблена
в тебя, — шепчу я своё признание.
Меня по-прежнему изумляет то,
что этот парень, который казался
настолько грубым, так нежен со
мной.
— Я люблю тебя, малышка.
— Я тоже люблю тебя, — слёзы
начинают жечь глаза, и я глубоко
вздыхаю.
Ашер берет коробочку с кресла и
вручает мне.
— Что это? — спрашиваю я.
— Ещё один твой подарок, — он
улыбается своей дерзкой улыбкой, и я
не могу не закатить глаза. Медленно
разворачиваю серебряную бумагу и
открываю маленькую ювелирную
коробочку.
Моё
сердце
готово
выскочить из груди.
— Вау, — шепчу я, уставившись
на
самый
красивый
кулон
на
цепочке,
который
я
когда-либо
видела.
Две
серебряных
сердца
переплетаются в одно, символизируя
вечность. Я беру его в руки, гадая,
знает ли Ашер о значимости этого
дизайна.
— Он прекрасен, — говорю я
по-прежнему тихо. — Я поднимаю
голову, он внимательно наблюдает за
мной. — Ты поможешь мне надеть
его? — спрашиваю я, вручая кулон
ему.
Мои
волосы
уже
подняты,
поэтому я поворачиваюсь спиной к
нему, а он скользит цепочкой вокруг
моей шеи и застёгивает ее. Я
чувствую прикосновение его губ на
задней
части
шеи.
Мои
руки
движутся к сердцам, и я поднимаю
их над грудью, опуская глаза. Он
снова заставляет меня взглянуть ему
в лицо.
— Прекрасная, — говорит он, и
я начинаю плакать.