плевать.
Ашер оборачивает свои руки
вокруг моей талии и притягивает
спиной к своей груди.
— Созвонимся, пап, — говорит
Ашер, уходя от двери, когда его отец
закрывает её за собой.
Он запирает её и поворачивается
ко мне, взяв моё лицо в свои ладони.
— Ты в порядке? — я вижу
беспокойство в его глазах.
— Всё хорошо. Просто я хочу
знать, кто это делает и зачем.
— Я тоже, детка, — произносит
он, прикасаясь своим любом к
моему.
—
Мне
кажется,
или
это
стихотворение очень устрашающее?
— шепчу.
— Не кажется.
— Как ты думаешь, что это
значит?
— Не знаю, малышка, — тихо
говорит он.
Я оборачиваю руки вокруг него и
прижимаюсь сильнее. Могу сказать,
что он ненавидит эту ситуацию
больше, чем я.
9 глава
— Пока, — кричу я через плечо,
выходя из «Искушения».
— Пока, милая, — кричит Лиз в
ответ
через
открытую
дверь
магазина.
Я
проснулась
рано,
чтобы
встретиться с Лиз за кофе и
рассказать о том, что произошло
вчера. Она знала, что я получила
цветы, потому что я позвонила ей и
всем остальным, чтобы посмотреть,
могли ли они это сделать. Она, как и
все, сказала, что ничего не посылала,
и спросила, что произошло. Тогда я
не
могла
сказать
ничего
вразумительного. Плюс с каждым
телефонным
звонком
мне
становилось
всё
страшнее
рассказывать об этой ситуации.
Затем пришёл мистер Джеймс и
нашел карточку. Тогда я поняла, что
это
было
больше,
чем
просто
дружеский жест.
Когда же мистер Джеймс ушёл,
Ашер потащил меня в свой кабинет,
усадил за стол, передал мне мой
планшет и заставил войти в мой
аккаунт на сайте знакомств. Он
поднял меня с кресла и усадил себе
на колени. Я пошарила по своей
страничке, заблокировала профили
парней, от которых я получала
сообщения. Нажав на свой профиль,
я разглядывала фотографию, которую
использовала. Потом я пару раз
хмыкнула, когда читала краткую
информацию о себе. Мы перешли в
раздел сообщений. Я была удивлена
их количеством. Некоторые были
вполне
адекватные,
другие
—
отвратительные. Адекватные были из
категории «Не хочешь поужинать со
мной?» А другие — «Не хочешь
заняться со мной сексом?» Они
больше всего меня удивили. Я не
думала,
что
люди
используют
Интернет для перепихона на ночь.
После того, как Ашер убедился,
что никто из посетителей сайта меня
не преследует, он удалил мой
аккаунт.
Я тихо слезла с его колен, борясь
со смехом, который был готов
вырваться наружу, пока он что-то
печатал. Закончив, он всё выключил
и повернулся ко мне.
— Только моя.
Он хмыкнул, а я больше не
смогла
сдержаться:
я
начала
смеяться.
— Ты — пещерный человек, —
сказала я, целуя его.
***
— О, боже. Простите, — я
извиняюсь
перед
человеком,
которого случайно задела.
Женщина что-то бормочет, а
потом наклоняется, чтобы подобрать
файлы.
— Тебе нужно смотреть, куда
идёшь.
Я узнаю этот голос. Моё тело
напрягается.
— Мама? — шепчу я в ступоре,
когда она поднимается.
Её волосы изменились, стали
немного длиннее. Я вижу пару
морщин в уголках глаз. Вероятно, ей
пришлось завязать с ботоксом, когда
я перестала выдавать деньги.
— Новембер, — произносит он
и слегка кивает, но больше ничего не
говорит.
Она одета в повседневную для
неё одежду: чёрные широкие брюки,
блузка лавандового цвета, которая,
насколько я знаю, из настоящего
шёлка,
и
блестящие
туфли
на
высоких каблуках. Каблуки выглядят
так, словно их можно использовать в
качестве оружия. Ещё я знала, что у
этих туфель красная подошва.
Один из бывших ухажёров купил
их ей до того, как жена узнала, что у
него любовница. Жена сказала, что
если он продолжит изменять ей, то
она отведёт его на кастрацию. Это
последний подарок, который он дал
моей матери, и единственное, что
она сохранила. Все украшения и
дорогие сумки ушли в ломбард. Она
не держала ничего, кроме одежды,
если, конечно, на ней не было бирки.
В противном случае она либо
получала
деньги
обратно,
либо
меняла вещь в магазине на что-то
более подходящее.
— Мам, что ты здесь делаешь?
— спрашиваю я, начиная сходить с
ума.
Я не хочу, чтобы папа видел её,
или,
ещё
хуже,
бабушка.
Я
оглядываюсь, но, к счастью для меня,
на улице никого нет.
— Что ж, и я рада тебя видеть,
— фыркает она.
А по её тону не скажешь.
— Прости, я просто удивлена. Я
звонила тебе, но ты, видимо, не
думала мне перезванивать.
— Ты бросила меня ради отца.
Он ничего не хотел иметь с тобой
общего, но ты всё-таки ушла от меня
к нему.
Замечательно! И что мне с этим
делать? Мой папа не оставлял меня.
Моя мать держала меня вдалеке от
него, но сейчас я не хочу начинать
спорить с ней, стоя в центре на
площади. Слухи в этом городе
разлетаются быстро, а я не хочу,
чтобы моя семья знала о её
присутствии.
— Мам, пожалуйста. Я тебя не
бросала. Ты знаешь, что произошло.
Я больше не могла оставаться в Нью-
Йорке.
Я смотрю, как она закатывает
глаза, полностью игнорируя мои
слова.
— Подобное случаются в этом
городе
каждый
день.
Не
драматизируй.
О,
Господи!
Мне
хочется
кричать. Я знаю, что много плохого
происходит в городе. Я прожила там
всю
свою
жизнь.
Я
смотрела
новости, читала газеты. Но это не
случилось с кем-то другим, это
случилось со мной, с её дочерью.
— Мам, меня могли убить.
Изнасиловать. Ты слышала, что
сказала полиция. И поверь мне, я
знаю, что плохое случается, но я
больше не чувствовала себя там в
безопасности, — я делаю вдох. — Ты
не ответила на мой вопрос. Зачем ты
здесь? Всё в порядке?
Она качает головой и поджимает
губы, прежде чем ответить:
— Всё в порядке. Мне просто
нужно было увидеть юриста по
делам, которые тебя не касаются.
Мне, конечно же, интересно
узнать о её встрече с юристом, но я
не собираюсь спрашивать об этом. Я
просто хочу, чтобы она ушла, и её
никто не увидел.
Я делаю глубокий вдох, надеясь
получить огромное «нет» на свой
следующий вопрос.
— Ты надолго в городе?
Она оглядывается и морщится в
отвращении.
— Нет, это однодневная поездка.
Мой самолет через пару часов.
Спасибо, Господи, хотя бы за
это.
— Хорошо, — всё, что я могу
ответить. Мне не грустно, что она
улетит.
— Похоже, ты отлично тут
справляешься и ладишь с местными,
— говорит она, глядя на меня.
Слово «местные» в её устах
прозвучало так, словно они не люди,
а
секретная
раса
инопланетян,
которые пытаются захватить мир.
Она делает шаг назад, прижимая
сумку ближе к своему телу, будто бы
я собираюсь вырвать её и убежать.
Сейчас засмеюсь. Я осматриваю
свою одежду и понимаю, что да — я
отлично вписываюсь сюда. На мне