вынуждены покинуть родину, искать убежища в чужих краях. Но они не сидят сложа руки. Они готовятся
по первому сигналу вернуться и освободить землю от иноверцев.
- Вы богатый наследник. Джумабай, да будет вечно жить память о добром человеке, оставил вам все
свои земли. Правда, пока имущество в руках бедноты, но наступят лучшие времена. Вы являетесь
единственным наследником, - подчеркнул гость. - А на этот документ можете взглянуть. Завещание
самого Джумабая.
Приехал Карим. Всего лишь на один день.
После болтанки в Каспийском море лицо у него вытянулось, побледнело. Карим смущенно говорил:
- Моряка из меня не выйдет.
В недорогой столовой они ели из глиняных мисок острый горячий харчо.
- За письмо спасибо, - заговорил Карим, - но следующий раз так откровенно писать не стоит. Мало ли
кому оно может попасть? Хорошо, что ты встречаешься с этой молодежью. Они откроются очень скоро.
Хозяин харчевни убирал посуду. Глухо стучали деревянные ложки.
Карим с шумом втянул горячий наваристый суп и продолжал:
- Большую ставку они делают на молодежь. Играют на национальных чувствах. Вспомни эфенди.
Восток. Восток. Восток... Он старался не говорить о той помощи, которую на каждом шагу оказывают нам
русские. Опорочить их помощь - вот чего он хотел, но делал «это хитро. Здесь тоже не дураки. Вначале
они восхищаются стихами, скоро предложат писать другие - о борьбе за свободу Востока, такую свободу,
какая нужна им. Темы уже заготовлены. В бой пойдут слова. За ними начнут гулять ножи и маузеры. -
Карим спешил. Ему нужно было сказать очень многое. - За рубежом... Вот здесь, рядом, - он махнул
рукой в сторону моря, - собираются все сбежавшие. Они не будут сидеть сложа руки. Они хотят опутать
Среднюю Азию крепкой паутиной. Нужно узнать об их планах.
Он отложил ложку, задумался.
- Очень нужно... Они ведь не дадут нам спокойно жить. Вот ты хочешь учить детей, ты пишешь стихи.
Другие строят заводы, дороги. У нас же ничего нет. Нужно строить, строить... - Он стукнул кулаком по
столу. - Мы должны узнать...
Снова появился хозяин. Он гордо нес свой живот, прикрытый замасленным передником.
Деньги он взял небрежно, не считая. Карим хотел напомнить о сдаче, но хозяин продолжал
приглашать на самый лучший, на самый острый харчо.
- Проклятый жулик, - заметил Карим и рассмеялся: - С улыбкой грабит.
Узкий переулочек выходил к морю.
- Дальше не стоит провожать, - Карим остановился и опять рассмеялся: - Здорово обжулил! Видит -
темнота сидит. . А тут - человек почти с высшим образованием. Год тебе остался - и высшее
образование! Надо же... Ну иди. Само собой разумеется, о моем приезде никто не должен знать.
Последний год учебы был труден не только из-за выпускных экзаменов. В дни, когда нужно было
готовиться к ним, забыв об отдыхе и сне, произошло событие, перевернувшее всю жизнь Камила.
Проснувшись в полночь, Камил обнаружил, что койка Рустама пуста. Он спустился вниз к сторожу. То
был рыхлый, вечно небритый старик. Говорили, до революции он служил управляющим в большом
имении, нещадно бил батраков, а с хозяином сидел за одним столом. Студентов сторож ненавидел, но к
Рустаму и Камилу с недавних пор начал относиться хорошо.
- Не знаю, дорогой, не знаю, - сказал о Рустаме сторож. - Может, гуляет он с Мехти.
Рустам стал частенько задерживаться. Правда, занимался он много, но по вечерам под любым
предлогом скрывался.
На рассвете сторож вошел в комнату и поманил пальцем Камила. Оглянувшись по сторонам, он
испуганно прошептал:
17
- У нашего Мехти дядю арестовали. Уважаемого человека, доброго, честного...
Он тер ладонью небритые щеки, цокал языком, качал головой. Сторож искренне переживал это горе.
- А что с Мехти?
- Не знаю, дорогой. А как ваш друг?
Неизвестно, кого он имел в виду. Но ведь и Рустам из той же компании!
- Вот, дорогой. Придержи язык за зубами.
Однако новость, обрастая подробностями, уже металась по коридорам, комнатам, аудиториям.
Десятки любопытных взглядов ощупывали Камила. Как же?.. Это друг тех людей.
Собрали комсомольцев, ждали какого-то представителя, но он явился только через неделю.
Представитель не стал проводить собрания, а закрылся в кабинете с несколькими коммунистами. Дверь
строго охранялась. К вечеру все уже знали: Мехти и Рустам сбежали.
Сторож, как всегда, оглядевшись по сторонам, сообщил Камилу:
- В Турцию сбежали...
Из рукописи Махмуд-бека Садыкова
Вот уже несколько дней прихожу я в библиотеку. Девушка ко мне привыкла и сразу же достает нужную
подшивку старых газет, заказанные книги. Но сегодня, не замечая меня, она вертит коробку конфет.
- Ну зачем же?.. - укоризненно говорит она высокому парню.
Парень тоже смущен. Тоже, наверное, впервые сделал такого рода подарок.
Я перелистываю журнал.
- Ах, вы здесь, - замечает меня девушка. - Простите.
- Ничего, ничего, - успокаиваю я. - Если можно, газеты и книги.
- За какой год газеты?
- За тридцать первый.
Я сажусь за последний столик.
Газеты маленького формата. Они не пахнут типографской краской. Это пожелтевшие листки. Они
издавались в последних боевых походах, которые совершили курсанты Ташкентской военной школы
имени В. И. Ленина. Листовки так и назывались - «Ленинец в песках». Лаконичные строки:
«Боевой приказ выполнен».
«Части округа и доблестные герои-ленинцы сокрушительными ударами уничтожили басмачество в
Туркмении. Жалкие остатки его доживают считанные часы».
Короткий призыв:
«Окончательно расчистить пески!»
«Вырвать из-под влияния байства - батрака, бедняка, середняка, скотовода.
Организовать и активизировать их на борьбу с байско-басмаческой контрреволюцией. Укрепить
органы Советской власти в песках - неотложная боевая задача».
А вот стихи, которые называются «Герою-ленинцу».
В боях с басмачами
В каракумских песках,
Где с почвой срастается
Солнечный зной,
Убит беспощадно
Пулею злой Алиев Ата -
Командир молодой.
И снова призыв:
«Еще один смелый, решительный удар по врагу - и остатки басмачества будут уничтожены».
На листке дата - 9 октября 1931 года. Окончился бой у колодца Черкези, а 10 октября курсанты
встретились с бандой у колодца Севетли и добили ее. Прогремел торжественный салют, и ленинцы
двинулись в обратный путь - в Ташкент.
Вот строки из рапорта командующего войсками Среднеазиатского военного округа П. Е. Дыбенко,
адресованного пролетариям Красноводска и трудящимся Туркменистана:
«В результате этой операции успешными действиями Красной Армии басмачество в песках было
ликвидировано. Уничтожены и взяты в плен наиболее крупные главари басмаческих банд, годами
господствовавшие в пустыне. Бойцы и начсостав своим энтузиазмом и беспредельным героизмом
одолели Каракумы и тем самым разбили легенду об их неприступности».
Некоторые главари ушли. Кровавый след тянулся за Курширматом. Он успел скрыться за границу.
Пока он жив, будет жить его ненависть, злоба к молодой республике, к народу, который вышвырнул его
прочь.
На чужбине Курширмат быстро постарел.
Несколько подробнее стоит сказать о другом враге - Фузаиле Максуме.
Весной 1929 года на территории Таджикистана было несколько басмаческих выступлений. В район
Калайхумбы ворвалась банда, которую привел Фузаил Максум.
18
Сошлюсь на воспоминания старого чекиста Абдуллы Валишева.
«Первое, что сделал Фузаил Максум, это убил секретаря парторганизации Бурхана Ишимбаева и
комсомольского вожака Саида Мурадова. В ту же ночь от руки бандита погибли многие учителя, врачи,