— Я знаю, — щебечет в ответ и подбегает ближе. — Проходи, чай готов. Дедушка рассказал, что ты умудрилась прилететь в одних шортах…
Внезапно улыбка с её лица исчезает, а глаза встревоженно увеличиваются в размере.
— Боже мой, а что стряслось? — вопрошает она, видимо, заметив, в каком состоянии моя одежда.
— В реку упала, представляешь! — Тео вешает куртку на крючок, где висит ещё штук пять — шесть не менее изношенных вещей, а затем подталкивает меня пройти вглубь дома.
— Ну, даёшь? У тебя есть во что переодеться или могу дать что-нибудь из моих вещей? — Мика заботливо перехватывает меня в свои руки, что‐то прикидывая в уме. Её теплая, нежная ладонь сжимает мою холодную и грязную. При этом на лице девушки ни капли отвращения или неприязни — только переживания и участливое внимание. Она тянет меня на кухню, где за большим деревянным столом сидит Анхель.
— У меня всё есть, — спешу с ответом, но голос старика меня опережает.
— Микэла, нет у неё ничего. Одни шорты да сарафаны.
Сам Анхель, опершись локтями на столешницу, потягивает из огромной кружки что-то горячее судя по тонким изгибам уходящего вверх пара.
— Тео, там Вик не попадался на глаза? — сделав очередной шумный глоток, интересуется старик.
— Нет, — мотает головой парнишка и садится напротив Анхеля. — Чего ему здесь делать?
Чувствую, как напряглась ладонь Мики. Бросаю на неё робкий взгляд и замечаю отчётливый румянец на щеках.
— Мика, не спи, — не церемонится Анхель. — Поищи для нашей гостьи что-нибудь похожее на одежду.
— Сейчас! — девчонка тут же срывается с места и бежит к лестнице на второй этаж.
— Мне ничего не нужно, — кричу вслед, но мой голос тонет в басе Анхеля, адресованного на сей раз уже Тео.
— Странно, Тео! Странно. Я просил его заглянуть: разговор у меня к нему, — ещё один глоток и глубокий выдох: — Мика, чего замерла? Тащи что-нибудь тёплое.
— А то ты не знаешь, дед, как на неё действует одно только слово «Вик»? — хохочет Тео и корчит девчонке смешную рожицу, отчего та краснеет до состояния переспелого помидора. — Ладно, мне на занятия пора.
— Давай, Тео, побегай. Вику скажи, что я его жду. Да и с Микэлой ему попрощаться не мешает.
— Ага, — схватив со стола зелёное яблоко, соглашается парень и, набросив на плечи всё ту же парку, выходит во двор.
— Утопиться хотела? Так тут мелко, — дождавшись, когда дверь за Тео закроется, начинает потешаться Анхель и жестом предлагает сесть рядом. — Поговорим?
Глаза деда прищурены, на лице кривая ухмылка. Послушно сажусь, но взглянуть на старика не решаюсь.
— Нет, просто упала, — бормочу, с упоением рассматривая замысловатый узор на скатерти. Мне неловко, что старик видел меня такой: потерянной, взбешённой, озлобленной на весь мир.
— Ну, может, это и к лучшему. Остыть тебе не мешает. Я так понимаю, Винсенто забирать тебя не планирует?
Улыбка моментально исчезает с морщинистого лица старика, а в голосе звучат обеспокоенные нотки.
— Нет, — произношу одними губами: эту битву я проиграла.
— Вот и славно, — ладонями стучит по столу Анхель. — Значит, будешь жить у нас. Давай приводи себя в божеский вид и приходи завтракать, а то все уже поели — одна ты осталась!
— Все? — переспрашиваю. Мне нужны ответы — догадок хватает и без того.
Старик поднимает на меня усталый взгляд, всё чаще и всё сильнее напоминающий мне отца.
— Неужели Винсенто никогда не говорил о нас?
Виновато мотаю головой. Странно, о своей семье забыл папа, а неловко отчего-то мне.
— Не простил, значит.
Старик понуро смотрит в окно, занавешенное тонкой шторкой, а у самого в глазах столько боли и отчаяния, что мне по-настоящему становится его жаль.
— Не хотите рассказать?
— Не сейчас, Рита, ладно? — помолчав с минуту, заключает Анхель, а затем огромным глотком осушает содержимое своей кружки. — И хватит мне выкать! Не чужие люди.
Глава 4. Эскель
— Рита, вот смотри! — нежный голосок Мики заставляет улыбнуться, но хорошее настроение тут же исчезает, стоит мне заметить вещи, которые та принесла. — Здесь пара свитеров, спортивный костюм и джинсы.
Аккуратная стопка одежды приземляется перед носом, который нестерпимо хочется заткнуть от навязчивого запаха стирального порошка. Сколько раз стирали эти вещи, прежде чем предложить их мне? А сколько лет носили?
— Рита, — предостерегающе напевает Анхель, заметив, как я вновь начинаю брезгливо морщиться. Вот только поделать с собой ничего не могу. Я никогда не носила чужих вещей и впредь носить не намерена.