«Вода прибывает,— подумал Ивакин. — Не успеть. Надо доложить инженер-подполковнику…»
— Удерживай! — крикнул минер. — Скоро кончим.
Ивакин знал: сказано для него. Минер, очевидно, думает, что он, Ивакин, не выдержит. Выдержит, как бы это трудно ни было! Старший матрос вобрал в себя воздух и подул на глаза, стремясь стряхнуть с ресниц капли пота. Взгляд его упал на руки минера, которые извлекали внутренность свинцового колпака.
— Отходите! — приказал офицер и в изнеможении повалился в шлюпку.
Ивакин расправил непослушную спину, напряг закоченевшие мышцы и рывками стал отгребать от борта тральщика.
— Оботрите лицо, — сказал ему Алексютович. Ивакин выпустил правое весло и ладонью провел по мокрому лицу. Перед ним, улыбаясь, сидел минер.
Через полчаса обезвреженную немецкую мину сняли с якоря тральщика, и катер отбуксировал ее в безопасное место для подрыва.
Минер, тепло попрощавшись с Ивакиным, ушел на катере.
— Идите в кубрик, отдыхайте, — разрешил капитан-лейтенант усталому сигнальщику.
— Не много осталось. Я достою, — попросил Ивакин. Фомичев одобрительно кивнул головой, подошел к левому борту.
— По местам стоять, с якоря сниматься! — приказал он.
Боцман занял свое место у леерной стойки и, выгнув спину дугой, посматривал за борт на туго натянутую якорь-цепь.
— Пошел шпиль!
Якорь-цепь медленно поползла из воды.
— Якорь встал,— доложил боцман и застыл в томительном ожидании. Напряженно следил за подъемом якоря и Ивакин: неужели еще какой сюрприз?!
— Якорь чист!—доложил боцман.
Старший матрос облегченно вздохнул. Командир занял свое место и перевел ручку машинного телеграфа на «малый вперед».
Тральщик послушно развернулся и направился к стенке.
ВЗРЫВ
Машина подъехала к подковообразной бухте. На пологом берегу толпились рыбаки из соседнего поселка, разглядывая мину, лежавшую в воде.
— Прошу всех уйти отсюда, — сказал Алексютович. Он подождал, пока последний рыбак не скрылся в сосновом лесу, и только тогда стал осматривать мину. Она лежала в четырех шагах от берега на глубине примерно одного метра. Отчетливо был виден контур шара с рымом наверху. Разоружить мину в воде, да еще осенью, невозможно. Легче всего было бы подорвать ее на месте, но вблизи — рыбачий поселок. Выходит, мину нужно вытаскивать на берег.
— Разворачивайте машину. Давайте трос, — приказал Алексютович шоферу и, раздевшись, вошел в холодную воду. Ему показалось странным, что мина перевернута и центр ее тяжести находится наверху. Любопытно, что же находится в грунте, который всосал в себя половину мины?
При более тщательном осмотре инженер-подполковник убедился—мина французская, ударно-механического действия. Как она могла попасть к берегам Эстонии — сказать трудно, да это сейчас и не интересовало Алексютовича. Ледяная вода сковывала движения. Надо было торопиться. Он зацепил стальной трос за рым мины и выскочил на берег. Минуты три бегал вокруг машины, чтобы согреться. Потом оделся, встал на крыло машины, чтобы лучше видеть мину, и скомандовал шоферу:
— Давайте легонько.
Шофер включил первую скорость и повел машину к лесу. Алексютович не сводил глаз с двухсотметрового троса. Вот он взметнулся вверх, натянулся струной и удержал машину на месте. Колеса забуксовали в песке, мотор заглох.
— Стоп! Так не пойдет. Давайте назад…
Но и во второй раз, едва трос натянулся, колеса машины забуксовали.
— Вот присосало! Придется рывком. Давайте назад. Слабину тросу и — рывок.
Алексютович понимал — это опасно, но берег пологий, песчаный; взрыва может и не быть.
Шофер послушно отвел машину назад, приготовился к решающему рывку. Инженер-подполковник огляделся; вокруг не видно ни души.
— Пошел!
Завыл, загудел мотор. Машина рванулась. Алексютович следил за тросом. Тот натянулся, тонко засвистел, и вдруг из воды, точно из пушки, вылетел на берег черный шар. Инженер-подполковник инстинктивно сжался, спрятал голову за борт кузова. Напряженно ждал секунду, две. Взрыва не было. Поднял голову и увидел, что мина, словно мяч, подпрыгивает на земле. Машина шла легко, и это удивило Алексютовича. На лбу образовалась складка: он раздумывал о загадочном поведении французской мины. Потом уголки его рта тронула веселая усмешка, глаза задорно заблестели.