— Две в один день! Нет, охота сегодня не состоится,— проговорил минер.— Едем к маяку.
К Финскому заливу подъехали во второй половине дня. Дорога круто поднималась, открывая панораму.залива. Справа от дороги высился маяк Кунда, от него в обе стороны вдоль пологого берега тянулись заросли камыша, обрамленные кружевной каймой прибоя. Залив монотонно шумел, лениво переваливал редкие волны. На горизонте вырисовывались силуэты двух кораблей, шедших на восток, к Кронштадту.
«Вот где поохотиться на уток», — подумал Алексютович, разглядывая камыш, и вместе с инструментами прихватил ружье.
Пошел по самому урезу воды, через камыш. Из-под ног то и дело вылетали напуганные жирные утки. Шумно хлопая крыльями, они с трудом отрывались от воды и, пролетев метров триста, тяжело шлепались в залив. Алексютович останавливался, рука тянулась к двустволке.
Утки, казалось, дразнили охотника. Но стрелять нельзя. Где-то здесь— мина. Нужно сначала ее обезвредить.
Неожиданно земля под ногами закачалась, воздух заколебался. Прогремел взрыв. Над головой засвистели осколки. Взрывной волной Алексютовича отбросило назад. Он упал спиной в грязь, на него посыпались галька, комья земли и раздробленные стебли камыша.
«Это же мина рванула!» — сообразил он и поднялся на ноги. Увидел перед собой голый берег залива. Заросли камыша будто косой срезало. Образовалась большая поляна, метров двести шириной. В центре ее виднелась воронка, в которой бурлила вода.
«Чудом уцелел. Если бы не засматривался на уток, попал бы к самому эпицентру взрыва», — подумал Алексютович.
Но почему взорвалась мина? Берег полупесчаный, больших камней нет. Алексютович сделал несколько шагов вперед и увидел под ногами осколок мины. По нему определил: мина гальвано-ударного действия. Пошел к воронке, которую постепенно затягивало жидкой грязью. И вдруг заметил на воде кровавое пятно. Присмотревшись внимательнее, увидел на сломанных стеблях камыша мелкие кусочки мяса. Кто-то подорвался на мине…
Но кто?! По всей вероятности, пасшаяся в камышах корова. Должно быть, она подошла к мине и потерлась боком о свинцовый колпак. Вот тебе и взрыв. Такой случай Алексютович помнил—это было на острове Сарема в первый год после окончания войны.
А может быть, подорвался человек? Глаза инженер-подполковника испуганно осматривали поляну, и — о, ужас! — на одной из перевернутых кочек он увидел белые окровавленные лоскуты. Алексютовича передернуло от озноба… Столько лет прошло после войны, а люди еще гибнут на оставленных немцами минах.
К месту взрыва прибежали пограничники и с ними — старая женщина-эстонка. Она причитала.
— Мой муж камыша ходил. Где мой муж видал? — спросила она минера. — Зачем такой взрыв?
Алексютович опустил голову, точно был виноват в случившемся.
— Нет его… Здесь его нет.
Старушка заголосила и запричитала по-эстонски.
— Проводите ее домой, — сказал пограничнику Алексютович.
К машине он вернулся усталый и разбитый. Поднятые взрывом утки летели на свои насиженные места. Они падали в камыши, снова взлетали. Их можно было настрелять много, но Алексютович ничего не замечал.
Он шел, медленно приближаясь к дороге…
ЮБИЛЕЙНАЯ
Это была обыкновенная немецкая «рогатая» мина гальвано-ударного действия. Она лежала на пустынном берегу Рижского залива, в ста метрах от устья речки Гауи. Для Алексютовича эта мина была юбилейной — тысяча пятисотой. Признаться, он почему-то всегда думал, что юбилейной окажется мина более сложной конструкции, например магнитная или акустическая. И вдруг простая контактная мина, каких около тысячи прошло через его руки. Даже обидно стало. О такой мине сразу же забудешь после разоружения. Другое дело — донная акустическая мина. Он до сих пор помнит все подробности ее обезвреживания в свадебную ночь.
Итак, тысяча пятисотая…
Алексютович положил сумку на песок, достал бронзовый ключ и привычно начал свинчивать первый свинцовый колпак. Обычно проржавевшие колпаки поддавались с трудом, теперь они вывинчивались легко, словно мину не море выбросило на берег, а только что привезли ее из арсенала.
Круглая крышка, закрывающая доступ к взрывателю и детонаторам, вывинчивалась тоже легко.
Алексютович снял крышку, бросил ее в воду и направился к дюне, за которой его ожидала машина.
— Уже все? — спросил обрадованный шофер.
— Сейчас подорву и поедем, — ответил Алексютович.
Он достал из кузова связку толовых шашек, капсюль-детонатор с огнепроводным шнуром и вернулся к мине. В горловине, у самого взрывателя, плотно уложил толовые шашки, прикрепил к ним капсюль-детонатор и размотал трехметровый огнепроводный шнур. Осмотрел побережье: берег был по-прежнему пустынен. Правда, в заливе маячили три рыбачьи лайбы, но они так далеко, что взрыв мины им не будет страшен. На вершине дюны показалась голова шофера. Минер махнул ему рукой, и тот кубарем скатился вниз. Алексютович заторопился: солнце зашло за тучку, вот-вот пойдет дождь. Он поджег кончик огнепроводного шнура. С шипеньем вырвалась тонкая, но сильная струйка сизого дыма. Побежал за дюну, где ждал его шофер.