Алексютович огляделся. Кое-где на гребнях волн белели пенистые барашки, ветер крепчал. С залива доносился монотонный шум; там за островами бушевало море. Легкую шлюпку швыряло на волнах, как мячик.
А что будет через час-полтора, когда бухта поседеет? Смогут ли они к этому времени справиться с торпедой?
— Поторапливайтесь, товарищи!
Чунин и Кондратьев сели на весла, Алексютович управлял шлюпкой. Возле его ног лежали связка толовых шашек, провод и подрывная машинка.
— Весла на воду!
Старшины налегли на весла, и шлюпка рванулась вперед, к буйку. Подойти к нему следовало с подветренной стороны, удерживая низкобортное суденышко носом к волне, иначе волны могли захлестнуть шлюпку. План минера был таков: с помощью шхимужгара—тонкого добротного шнура, соединяющего торпеду и буек, опустить связку толовых шашек на боевое зарядное отделение. Главное — встать на панер, то есть над самой торпедой, иначе шашки не коснутся корпуса и торпеда не сдетонирует.
Алексютович втащил буек в шлюпку и скомандовал:
— Идем на панер. Навались!
Минеров хлестало брызгами. Алексютович осторожно выбирал из воды шхимужгар, стараясь привести его в строго вертикальное положение. Но волны относили шнур, и трудно было понять: стоит ли он вертикально или наклонно. Потянуть же сильнее было нельзя—шхимужгар мог оборваться.
— Навались! — крикнул Алексютович гребцам, видя, что шлюпка качается на месте.
Наконец шхимужгар натянулся струной. Кондратьев подал Алексютовичу шашки.
— Табань! Так удерживать!
Но волна отбросила шлюпку назад, и шнур содрал кожу на ладони Алексютовича.
— Весла на воду!
Старшины гребли с ожесточением. Шлюпка, подбрасываемая волнами, медленно пошла вперед. Алексютович внимательно смотрел на бурлящую воду, ожидая, когда шхимужгар встанет вертикально.
— Шашки! — приказал он, как только шхимужгар натянулся струной.
Кондратьев бросил весла и, схватив связку толовых шашек, подал их Алексютовичу. Лицо старшины пожелтело, и глаза воспалились.
— Укачало тебя… Работать надо, работать! Это первое средство от морской болезни.
Кондратьев помог Алексютовичу закрепить на шхи-мужгаре шашки. К ним привязали капсюль-детонатор с проводом и опустили за борт. По натянутому шнуру шашки заскользили на дно, Чунин потравил провод.
— Дальше не пойдет, — доложил он.
— Добро. Будем отходить, — повеселел Алексютович. — Чунин, табань!
Чунин занес весла. Подгоняемая волнами шлюпка быстро понеслась назад, к берегу. Алексютович выбросил за борт буек; Кондратьев стал торопливо разматывать катушку с проводом.
Отошли кабельтова на полтора. На таком расстоянии взрыв торпеды был не опасен.
— Весла в воду. Удерживать.
Алексютович подсоединил свободный конец очищенного провода к подрывной машинке и, приказав старшинам лечь на дно, с силой крутнул ручку.
Чунин и Кондратьев, затаив дыхание, напряженно ждали взрыва. Вот сейчас послышится глуховатый звук, вверх поднимется гигантский пенистый столб воды… Но взрыва не последовало. Инженер-подполковник осмотрел присоединение провода к подрывной машинке и еще раз со злостью крутнул ручку. Взрыва не было.
— Так я и знал!—процедил он сквозь стиснутые зубы, хотя сам толком не мог понять, почему не взорвалась торпеда.
— Что будем делать? — растерянно спросил Чунин.
— Подождем катер. Возьмем там провод, — глухо сказал Алексютович.
Кондратьев замотал головой. Он выбился из сил, и его давила тошнота, в уголках рта появилась пена. До этого, во время работы, он еще сдерживался, а теперь, когда шлюпка, раскачиваясь на волнах, ждала подхода катера, скис совсем.
Катер подходил медленно, словно боясь удариться бортом о шлюпку. Минеры перебрались на катер, и Кондратьев повалился на диван.
— Выдохся… Не смогу я больше, — едва слышно проговорил он.
— Домой пойдем? — спросил Чунин Алексютовича.
— Нет. Будем опять взрывать. Мы обязаны выполнить задание, на то мы и минеры. Возьмите катушку с проводом…
Катер снова подошел к буйку.
Шлюпка уходила из-под ног минеров; чтобы не вывалиться за борт, приходилось держаться за банки. Чунин греб рывками, жалобно посматривая на уходящий катер.
Вот и красный буек. Алексютович перегнулся через борт и втащил буек в шлюпку. Надо торопиться, дорога каждая минута, водяные валы становятся круче, еще полчаса — и разыгравшийся шторм захлестнет шлюпку.
— Так, хорошо идет, хорошо. Навались! — приговаривал Алексютович, выбирая из воды шхимужгар, хотя шлюпка, прыгая на волнах, почти не двигалась с места. Нужно было повторить все сначала: встать на панер, прицепить к шхимужгару толовые шашки и спустить их на торпеду. Но тогда гребли двое, а сейчас — один. Алексютович настороженно поглядывал на помощника. Но тот сейчас ничего не замечал, только греб и греб.
Алексютович терпеливо ждал, когда шлюпка станет над торпедой. Облака над городом потемнели, и берега бухты окутывал сероватый туман. Наступал вечер.
— Навались, старшина, — крикнул Алексютович, хотя Чунин греб из последних сил.