Теплая бабушкина рука ложится на мою, а затем она легонько сжимает мою руку.
— Видеть тебя в таком состоянии — уже повод для беспокойства. Ты знаешь, что мы вместе, малыш. Мы всегда были только вдвоем. Поэтому не скрываем друг от друга ничего, особенно то, что заставляет тебя волноваться, как я вижу.
Я сижу на краю ее больничной койки, опустив голову.
— Ладно, ты права. — Я вздыхаю, не желая волновать ее, но понимаю, что должна сказать ей правду. — Вчера я потеряла работу. Я надеялась, что смогу быстро найти что-то другое, а потом все тебе расскажу. Просто не хочу, чтобы ты беспокоилась обо мне или о чем-то еще. Тебе нужно сосредоточиться на выздоровлении.
— Очень жаль. Я знаю, что тебе нравилось там работать. Но все происходит не просто так. Никогда не знаешь, какие возможности появятся теперь. Больше и лучше! Просто нужно быть открытой для этого.
— Кое-что есть. Но я боюсь, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Не успеваю я закончить рассказ о предложении Алекса, как шаги в коридоре замирают возле ее двери.
В комнате слышен звук вытаскиваемой из кармана медицинской папки пациента. Бабушка сует мне в руки косметичку и машет рукой, чтобы я ее убрала. Она быстро щиплет себя за щеки и откидывается на подушку. Я сдерживаю улыбку, наблюдая за ее действиями.
В палату входит высокий врач среднего телосложения с седыми волосами. В одной руке он держит медицинскую карту, другая рука протянута ко мне.
— Здравствуйте, — говорит он, обмениваясь рукопожатием. — Вы, наверное, Карина. Ваша бабушка много рассказывала мне о вас. Я доктор Фредерик. Вчера сменил доктора Риттенхауса.
Он подходит к моей бабушке и быстро смотрит на ее давление и пульс на аппарате рядом с ней. Затем кивает и делает несколько записей в ее файле.
— Лидия, вы прекрасно восстанавливаетесь. Я очень рад видеть такой прогресс всего через несколько дней после операции. Как мы уже обсуждали вчера во время обхода, завтра вы сможете отправиться домой.
— Завтра? — говорю я. — Но это слишком рано.
— Ерунда, дорогая, со мной все будет в порядке, — говорит она.
— Ее страховка не покроет больше ни одного дня, так что, если вы не сможете заплатить из своего кармана, я мало что смогу сделать, — говорит доктор Фредерик. Он задумывается на несколько минут, прежде чем продолжить. — Ей все еще нужна помощь в передвижении, и мы рассматриваем возможность физиотерапии, но страховая компания сказала, что не будет оплачивать ее, хотя это побочный эффект аневризмы. — Он качает головой, а затем испускает долгий вздох. — Мы часто сталкиваемся с этой проблемой. Особенно, когда речь идет об уходе за пожилыми людьми.
— Пожилые люди? Я думала, у нас с вами все хорошо, доктор Фредерик, — говорит бабушка, потянувшись к его рукаву. — А теперь вы называете меня пожилой?
Доктор Фредерик смеется, похлопывая бабушкину руку на своем рукаве.
— Мы с вами оба знаем, что возраст — это просто цифра, — говорит он.
— Могу ли я поговорить с вами в коридоре, доктор Фредерик? — спрашиваю я.
Я выхожу в коридор, пока доктор Фредерик обсуждает с моей бабушкой варианты питания на день. Закончив, он выходит и присоединяется ко мне.
— Я понимаю ваши опасения, — говорит он. — Если бы это зависело от меня, я бы оставил ее здесь еще хотя бы на пару дней, но знаю, как дорого обходится пребывание в больнице. Попрошу кого-нибудь связаться с ее страховой компанией и узнать, покроют ли они стационарное лечение в реабилитационном центре, чтобы она могла пройти курс физиотерапии. Ее ноги немного атрофировались за время пребывания здесь. Ваша бабушка говорит мне, что вы ее поддерживаете. Я знаю, что вы много работаете, чтобы свести концы с концами, поэтому посмотрю, что можно сделать.
— Да, бабушка может быть болтливой.
— Но это хорошо. Это значит, что она выздоравливает. Но сейчас она рискует упасть. Если мне удастся устроить ее в реабилитационный центр, сможете ли вы что-нибудь заплатить за это? Я спрашиваю на случай, если страховка вообще будет это покрывать. Насколько я понимаю, ее страховая может оплатить 80 %.
Предложение Алекса о 20 000 долларов снова всплывает в моей голове. Мне нужны деньги. Сейчас больше, чем когда-либо. Эти деньги помогут бабушке получить ту помощь, в которой она нуждается.
— Возможно, я смогу достать деньги, — говорю я. Только, пожалуйста, сделайте все возможное, чтобы помочь ей.
Три дня спустя
Наступает день карнавального бала-маскарада, и я ужасно нервничаю. Бабушку поместили в реабилитационный центр, куда не так удобно добираться, как в больницу, но там очень мило и чисто. За те несколько дней, что она там находится, ей становится лучше.