— Возможно, на него повлияло здешнее окружение.
— Не скрою, Кевин иногда шатался по улицам. Бабушка слишком стара, чтобы за всем уследить. Я не знаю, с кем он общался, но, когда заставал его на улице, всегда брал за задницу и отводил домой. Очень может быть, он искал возможности заработать немного денег. В этом квартале всегда есть шанс срубить деньжат, не важно, сколько тебе лет. Надеюсь, вы правильно меня понимаете?
Они подбросили Джерома до работы, после чего отправились домой к Клер.
— Вы говорили и действовали сегодня как настоящий профессионал, — сказал Веб.
— Проблемы человеческих взаимоотношений и психики — это моя епархия. — Клер посмотрела на Веба. — А вы, между прочим, разговаривали с беднягой Джеромом довольно жестко.
— Потому что повидал в своей жизни тысячи таких парней, как он.
— Стереотипы — опасная вещь, Веб. К тому же подходить с общими мерками к отдельным людям попросту несправедливо. Тот же Джером будет каждый раз открываться перед вами с новой стороны. Смею надеяться, что сегодня Джером разрушил предубеждение, которое у вас сложилось по отношению к его особе.
— Что верно, то верно, — согласился Веб. — Когда всю жизнь имеешь дело с негодяями, невольно начинаешь посматривать с подозрением на всех людей.
— В том числе и на отцов — верно?
Веб не нашелся, что на это ответить, и промолчал.
— Печально, что у Фрэнсиса и Кевина все так сложилось, — сказала Клер. — Из слов Джерома следует, что Фрэнсис очень любит своего сына.
— Я тоже не сомневаюсь, что этот здоровяк любит Кевина. Но я видел собственными глазами, как этот любящий папаша хладнокровно пристрелил человека. Не говоря уже о том, что он дважды начистил мой циферблат. Так что мои симпатии имеют все-таки определенные границы, — мрачно сказал Веб.
— Окружение индивидуума определяет его поведение.
— Я готов был бы с этим согласиться, если бы не знал людей, имевших куда худшее окружение, но ставших тем не менее порядочными людьми.
— Себя вы, случайно, к таким людям не причисляете?
Не ответив на ее вопрос, он сказал:
— Насколько я понимаю, вы захватили с собой кое-какие вещи. Может, мне следует отвезти вас на конспиративную квартиру Бюро и приставить к вам парочку агентов для охраны?
— Не уверена, что это хорошая идея.
— Я хочу, чтобы вы находились в безопасности.
— Поверьте, я тоже этого хочу — ведь я, как говорится, даже не составила еще завещания. Но если мы с вами правы и тот человек притворялся Фрэнсисом только для того, чтобы меня напугать и бросить на него подозрения, то вполне возможно, что никакая реальная опасность мне и не угрожает.
— Возможно, и не угрожает. Но это только теория, Клер, и, быть может, ошибочная.
— Полагаю, если мой распорядок дня останется без изменений, эти люди поймут, что я никакой угрозы для них не представляю. Кроме того, у меня важная работа, которую мне предстоит закончить.
— Какая работа?
Во взгляде Клер выразилась такая озабоченность, какой он прежде никогда не замечал.
— Я все время думаю об одном очень смелом мужчине, встретившем в аллее мальчика, который сказал ему нечто такое, что лишило его способности двигаться и помешало исполнить свой долг.
Он быстро на нее посмотрел.
— У вас нет оснований полагать, что между этими двумя событиями существует какая-то связь.
Она раскрыла альбом Кевина и показала Вебу один рисунок.
— Напротив, я совершенно уверена, что такая связь существует.
Рисунок поражал своим реализмом, выразительностью и недетской, почти идеальной техникой в прорисовке деталей. На листке бумаги был изображен мальчик, который настолько походил на Кевина, что это можно было назвать автопортретом. Он стоял в окруженной кирпичными стенами аллее. Человек, подозрительно напоминавший Веба, в полном снаряжении бойца ПОЗ, с оружием на изготовку, бежал ему навстречу. Мальчик вытянул в сторону руку, в которой был зажат какой-то прибор. Этот прибор особенно заинтересовал Веба, поскольку был невелик и его легко можно было спрятать в кармане. От прибора исходил яркий луч, как от какого-нибудь футуристического оружия из фильмов «Звездные войны» или «Звездный путь». Но это был, так сказать, вплетенный в реалистическую канву элемент фантазии. На самом деле этот прибор более всего походил на хорошо всем знакомый пульт дистанционного управления, вроде тех, что используют для включения телевизора или стереосистемы. Но Веб знал, что именно включил пульт, нахолившийся в руке у мальчика. Он активировал лазер, помещенный в отверстии кирпичной стены, который, в свою очередь, привел в действие установленные в доме пулеметы, как серпом скосившие оперативников группы «Чарли». Итак, можно было не сомневаться, что начало бойне положил Кевин. Но ведь кто-то научил его тому, что надо делать, описал снаряжение людей, которые должны были появиться в аллее. Совершенно ясно, что рисунок был сделан до начала трагических событий, поскольку после того, как все закончилось, Кевин домой не вернулся.
Так кто же стоял за спиной Кевина и вложил ему в руку дистанционный пульт? Кто?
Фрэнсис Вестбрук следовал за «махом» Веба, пропустив на всякий случай вперед две машины. Теперь он собственноручно управлял своим «линкольном-навигатором». После того как у него закончился продукт и продавать стало нечего, большая часть экипажа покинула его тонущий корабль и разбрелась в поисках лучшей доли. Но и на новом месте его людей ждали прежние, ставшие уже привычными занятия. Поскольку они в своей жизни ничем, кроме продажи наркотиков, не занимались, им ничего не оставалось, как идти на поклон к другим капитанам наркобизнеса. Мир, в котором существовал Фрэнсис Вестбрук, выбора людям почти не оставлял, полностью опровергая исполненные оптимизма научные статьи и графики социологов, утверждавших, что жизнь можно начать с чистого листа. Но у Фрэнсиса Вестбрука имелись собственные социологические и статистические наблюдения, и он при желании вполне мог бы прочитать курс лекций по этому предмету, сделав, таким образом, личный вклад в эту важнейшую область знания.
Отвлекшись от своих размышлений, Фрэнсис вернулся к реальности. А она заключалась в том, что Пиблс бесследно исчез, как и преданный ему когда-то Клайд Мейси. Те же люди, которые все еще оставались в его распоряжении, особенным доверием у него никогда не пользовались, поэтому он был вынужден выполнять свою миссию в одиночестве. Некоторое время он следил за черным ходом дома, в котором жил Джером, в надежде, что Кевин вернется. Но вместо Кевина в эту неприметную дверь неожиданно вошли позовец Лондон и некая женщина. Еще до того, как его люди его покинули, ему удалось узнать, что эта леди — психиатр. Вестбрук дождался момента, когда они вышли из дома в сопровождении Джерома. Дама несла пачку альбомов для рисования, принадлежавших Кевину, и он тут же задался вопросом, на кой черт они ей понадобились. Неужели в этих альбомах скрывался ключ к тайне о нынешнем местонахождении Кевина?
Чего только Фрэнсис не делал, чтобы найти сына! Он лично обыскал все лежки и убежища наркоманов в верхнем и нижнем городе; он угрожал, дробил кости, плевал на самолюбия и авторитеты, отстегивал осведомителям и частным детективам тысячи долларов, но все это ни на дюйм не приблизило его к разгадке тайны. За ним охотились федералы, но он выяснил, что никаких игр с ним они не ведут и точно так же, как он, ищут Кевина. Хотя бы для того, чтобы заставить его дать показания против собственного отца. Впрочем, Фрэнсис заранее побеспокоился о том, чтобы у Кевина не было никаких компрометировавших его сведений. Но если окажется, что у него тем не менее такие сведения имеются, то ему, Фрэнсису, останется одно: подставить свой лоб под пулю. Но пока дело до этого не дошло, он должен был делать все, чтобы обеспечить безопасность Кевина. В этом смысле он очень рассчитывал на Лондона, который показался ему умным парнем и, кроме того, пообещал разыскать Кевина. Вот почему он ехал сейчас за машиной Лондона. Никакого конкретного плана у него не было, и он действовал по принципу «куда кривая вывезет», имея при этом в виду, что эта кривая рано или поздно приведет его к Кевину.