Мой отец может причинить боль, не только наставляя синяки. Он всегда знает, что сказать, чтобы вывести тебя из равновесия. И тебе начинает казаться, что ты падаешь.
Но что же случилось позапрошлой ночью? Я никогда раньше не выходила гулять. Каждый вечер я ложилась спать, закрыв дверь к себе в комнату и положив на голову подушку, чтобы не слышать доносящиеся с другого конца коридора стоны.
Я смотрю на тебя. У тебя глаза на мокром месте, и ты дрожишь.
Твои глаза такие большие – мне кажется, что твои слезы могли бы затопить весь мир.
Я помню тот день, когда ты, Август Мэттьюс, появился в моей жизни.
Это был первый день в подготовительном классе начальной школы. Когда я тебя встретила, твоя внешность показалась мне забавной. Помню, я подумала, что твоя голова на размер больше, чем нужно, по сравнению с твоим телом и что твои огромные глаза напоминают блюдечки, в которые мы разливаем молоко для бездомных кошек, живущих в нашем районе.
До того, как я пошла в школу, мне нравилось все свое время проводить с мамой. А теперь я оказалась всего лишь головой в море других таких же. Я была маленького роста, и мне приходилось постоянно смотреть вверх. Я оглядывала всех и гадала, кто же поделится со мной своими цветными карандашами. Я осматривала классную комнату, пытаясь отличить тех, кто может оказаться добрым, от тех, кого мне следует избегать. Твое лицо появилось из ниоткуда, и ты стоял слишком близко ко мне.
– Привет! Меня зовут Август Мэттьюс. – Ты был ненамного выше меня. – Мне нравится твой рюкзак.
Это был рюкзак с «Могучими рейнджерами». Я не хотела носить розовый и девчачий. Мне нравился Красный Рейнджер, потому что он казался самым сильным.
В меня врезался ребенок покрупнее, и я упала. Моим ладошкам стало больно, и мне захотелось плакать, но я не стала. Я почувствовала, как мне на плечо легла маленькая рука.
– Ты в порядке?
– Да, я в порядке.
Ты помог мне встать.
– Ты такой неуклюжий, Джеффри! Нельзя сбивать людей с ног! Я все расскажу мисс Линдси! – сказал ты, выпятив грудь и смерив свирепым взглядом скалящегося мальчишку с копной светло-русых волос.
Он был больше нас обоих, но ты все продолжал зло смотреть на него своими глазами-блюдцами. Я его боялась, но, заметив, что тебе, кажется, не страшно, я тоже расправила плечи. Старший мальчишка закатил глаза и направился к входным дверям в школу.
– Спасибо, – сказала я.
Ты посмотрел на мой рюкзак и озадаченно спросил:
– У тебя есть все для урока?
Ты, должно быть, заметил, что он был слишком плоский. Я ничего не купила к школе.
– Все есть. Только цветные карандаши нужны.
Твои глаза-блюдечки снова загорелись.
– О!
Ты снял свой ранец с плеча и расстегнул его.
– Можешь взять мои. У меня есть запасные. Мне нравится раскрашивать.
Ты улыбался, а потом, когда учителя построили нас и мы оказались в разных шеренгах, я открыла свой рюкзак, чтобы положить в него карандаши. Я увидела надпись на коробке, и у меня отвисла челюсть.
– Они с блестками!
Ты засмеялся.
– Нарисуй единорога! – крикнул ты, пока наши шеренги расходились в разные стороны.
– Я не умею! – прокричала я в ответ.
– Тогда я для тебя нарисую!
И на следующий день, прежде чем нас отвели в разные классы, мы увидели друг друга, и ты передал рисунок с красивым единорогом и радугой, разукрашенный блестящими карандашами. Я запищала от восторга, а ты засмеялся. Ты в принципе часто это делал.
Ты смеялся громко и от всего сердца. И мне это понравилось.
Сейчас ты не смеешься. Ты стоишь, сгорбившись, и выглядишь одновременно и слишком старым и слишком молодым. Отец повернулся к тебе спиной и не видит, как ты то сжимаешь, то разжимаешь кулаки. Когда он захлопывает входную дверь, ты выпрямляешься в полный рост, во все свои метр восемьдесят пять, и убегаешь.
Ты бежишь так быстро. Быстрее, чем в детстве. Твои ноги стучат по тротуару, а твоя сумка свисает с плеча и болтается позади. До твоего дома далеко, но я несусь прямо позади тебя, делая вид, что нам снова по десять лет и что мы бежим в наше собственное тайное место в лесу, где мы будем сочинять миры и решать их судьбы.
Твой дом голубого цвета, как небо, а ставни у него красные, как кровь. Я помню, что однажды сказала тебе об этом, но тебе мое сравнение не понравилось. Ты взлетаешь по ступеням и распахиваешь входную дверь. Внутри так же красиво, как в моих воспоминаниях. На стенах новенькая бежевая краска, под потолком идеально-белая лепнина. На полу постелен паркет из твердых пород дерева, и кажется, что он покрыт медом.
Твоя мама опускает чашку на стол и смотрит на тебя из кухни. Она старше моей мамы. В уголках глаз у нее морщинки. Она не носит кукольный макияж. На ее коже нет синяков. Она старше, но не выглядит замученной.