Ньюсон в агонии наблюдал, как Ланс обхватил тонкую талию со спокойным видом собственника и притянул ее поближе, так что короткий летний сарафан пополз вверх по ее телу. Ньюсон замер в восторге при виде оголенных Наташиных ног, он надеялся, что платье задерется еще и… И вдруг сердце у него упало, когда он понял, до чего докатился.
– Доброе утро, Наташа. Доброе утро, Ланс, – приветливо сказал он.
– Как дела, парень? Нормально. Да. Ну, ладно, – ответил Ланс, впихивая в одно скомканное предложение необходимый набор вежливых фраз. Он обнял Наташу в последний раз, подтвердив свое право на нее, и добавил: – Пока, Таш. Не сиди допоздна, ладно? А то я пойду в паб и останусь без ужина, а это нехорошо.
– Я приеду не позже семи, дорогой, – ответила Наташа.
– Да, и осторожнее там с этими придурками. Не вздумай вернуться с разноцветными волосами на лобке, ага? Я серьезно, детка. Я ж беспокоюсь о тебе. А это просто хрень какая-то. – Ланс посмотрел на Ньюсона, как будто хотел сказать, что именно Ньюсон в какой-то степени несет ответственность за «хрень», которую Наташа вынуждена наблюдать, работая в полиции. Он пнул стартер и с ревом укатил.
Ньюсон почувствовал, что должен что-то сказать.
– Наташа, ты нарушила правила. Нельзя обсуждать следствие в нерабочее время.
– Ой, да ладно тебе, Эд, все это делают. Разве ты так не поступаешь?
– Представь себе. Нам только утечки информации не хватает.
– Ланс никому не скажет, ты же знаешь. Тебе хорошо: ты приходишь домой, никто не спрашивает тебя, как прошел день, и вообще. А у меня Ланс. Ему все интересно. И что мне отвечать: «Извини, но это закрытая тема?» Нельзя говорить такие вещи своему парню!
– Можно, и даже нужно.
– Ладно, подождем, пока у тебя появится подруга, и посмотрим, сколько ты продержишься.
– У меня были подруги. И я жил с Ширли.
– Ну и что.
– И я не делился с ней секретными данными следствия.
– Это просто потому, что вы никогда ни о чем не разговаривали. Ты мне сам говорил.
Ньюсон прикусил губу. Конечно, она права. Ему легко. У него нет подруги, а когда была, отношения были настолько плохими, что с таким же успехом можно было сказать, что их не было вообще. Наташа видела в нем жалкого и унылого холостяка, она ведь не знала, что он в нее влюблен. Но Ньюсону было трудно благодарить Бога за такие маленькие радости.
У входа в Скотленд-Ярд царило необычайное столпотворение. Убийство Фарры Портер было большой новостью. Журналистам не терпелось выведать детали, и они явились, увешанные оборудованием до зубов. Ньюсон надеялся, что им с Наташей удастся проскользнуть внутрь, не привлекая внимания, но в узких кругах криминальной прессы Ньюсон уже завоевал определенное положение. Ряд журналистов криминальных хроник уже встречались с ним раньше, он всегда был в центре расследования громких дел. Специфика внешности, благодаря которой Ньюсон казался неприметным, здесь являлась отличительной чертой. Молодой, довольно привлекательный рыжий коротышка, возглавляющий группу следователей по криминальным делам Скотленд-Ярда, всегда был заметен. Увидев его накануне на месте преступления, они уже знали, что Ньюсон снова был во главе расследования.
– Инспектор Ньюсон, – кричали они. – Как умерла Фарра? Это политическое убийство? Мы слышали, что в деле замешан секс. Это преступление на сексуальной почве?
– В ходе расследования мы обязательно сообщим вам об этом, – ответил Ньюсон, открывая перед Наташей дверь в здание.
– Ух ты, – сказала Наташа, когда они очутились внутри. – Ты правда становишься довольно знаменитым! Круто.
– Не знаю. Ты правда считаешь, это круто?
– Конечно, я так считаю.
– Ну… что ж, хорошо.
Даже очень хорошо. Ньюсону очень понравилось, что Наташа считает его крутым.
– Конечно, если мы не раскроем это дело, они узнают, что именно ты все запорол, и скажут, что ты придурок.
– Ну, в этом вся пресса. Сначала тебя превозносят до небес, а потом скидывают с пьедестала.
Первой встречей Ньюсона в тот день была встреча с главой отдела Уордом. В связи с убийством Фарры Портер Уорд решил лично поговорить с прессой и хотел знать о ходе расследования.
– Скажите, насколько именно вы продвинулись, – потребовал Уорд. – Меня не интересуют теории и предположения. Такие вещи вообще нужно держать при себе. Журналисты народ непростой, и не опасаясь последствий, им можно давать только факты. Именно они мне и нужны. Что именно мы знаем о человеке, который убил Фарру Портер?
– Вам нужны только неоспоримые факты, сэр?
– Да.
– Ничего.
Ньюсон не удивился, оказавшись перед прессой в одиночестве.
– Единственное, что я могу сказать на этой стадии расследования, – сообщил он, стоя перед входом в здание, – это что мисс Портер была убита личностью или личностями, пока не установленными, и мы работаем в нескольких направлениях. Спасибо за внимание. До свидания.
– Молодец, – сказала Наташа, когда он вернулся в здание.
– Спасибо.
– Но если бы ты застегнул ширинку, было бы гораздо лучше.
Он посмотрел вниз.
– Я знал, что ты врешь.
– Зачем тогда посмотрел?
– Затем… У меня есть причина, но я оставлю ее при себе.
Они провели остаток утра вдвоем, сверяя списки знакомых Фарры Портер с именами, фигурирующими в деле строителя Адама Бишопа. Ни одного соответствия.
– Если подумать, это неудивительно, – заметила Наташа, – ведь она была известной штучкой. Звезда партии тори, а он простой ковбой из «Тармака». Никаких связей. Извини, но это факт.
– Они оба пустили убийцу в дом и предложили ему выпить. По-моему, мы теперь знаем, почему Адам Бишоп позволил привязать себя к кровати.
– Думаешь, рогипнол?
– Да, и я уверен, что он же фигурировал в деле мичмана Спенсера и Брэдшоу, а возможно, и Энджи Тэтум тоже.
– По крайней мере, это звучит более приемлемо, чем теория, что Бишоп привел своего убийцу в спальню потому, что ему впирало, когда его кололи короткой иглой.
– Это была не теория, а предположение.
– Если убийца Бишопа его действительно накачал, то парень он сильный. Такого толстяка просто так вверх по ступеням не втащишь.
– Да, мы ищем сильного мужчину, если только у него или у нее не было сообщника.
Около полудня поступила первая порция экспресс-опросов по убийству Портер. С момента обнаружения ее тела огромный отряд констеблей прочесывал прилегающую территорию, пытаясь узнать, не заметил ли кто-нибудь чего-нибудь подозрительного. Дело было громкое, и пресса уже со всеми поговорила, не найдя ничего интересного, поэтому Наташа начала просматривать огромную кипу бумаг без особого энтузиазма. Как и ожидалось, никто ничего не видел. Однако Наташа обратила внимание, что соседи Портер описывали ее чуть ли не теми же словами, какими описывали Адама Бишопа его собственные соседи.
– Может быть, она и правда была звездой партии тори, – заметила Наташа, – но в своем доме она явно не была любимицей.
Даже поверхностный просмотр опросов показывал, что Фарра Портер переругалась почти со всеми соседями. Старая пара под ней, которая жила в этом доме почти пятьдесят лет. Молодожены с новорожденными близнецами этажом выше. Женщина с верхнего этажа, у которой была нелегкая работа председателя собрания жильцов. Все они тем или иным образом сообщили констеблям, что рады смерти Фарры Портер. Даже продавец газет на углу улицы говорил о ней без приязни.