– Там нет гор.
– Но там море.
– Да, но гор нет.
– А как же наш долг перед МВД и жертвами преступления?
– Это же один день. Завтра утром я вернусь. Из Глазго есть самолет в шесть утра. К тому же я думаю, пока гуляю. Я работаю над делом. Как Ричард Ханнэй в «Тридцати девяти ступенях».
– Кто?
– Он отправлялся в долгие прогулки, чтобы в голове просветлело. Возвращаясь домой, он знал, какую новую подлость задумали немецкие шпионы.
– И ты тоже это знаешь?
– Нет, но мне в голову пришла одна мысль. Ты не могла бы посмотреть, есть ли в деле Спенсера и Энджи Тэтум упоминание о диске или кассете в музыкальном центре?
– Тебе нужно что-то конкретное?
– Сборные альбомы.
– Типа «Лучшие гитарные соло» или что-то в этом роде?
– Нет, я думаю, это сборник песен одного года. «Хит 84», или что-то в этом роде.
– Тебе нужен определенный год?
– Сержант, не думаю, что сейчас нужно вдаваться в детали. Если найдешь кассету или диск в музыкальном центре Спенсера или Тэтум, скажи мне, ладно?
– Ладно.
– Ну все, увидимся завтра.
– Приятной прогулки. Позвони мне, если тебя еще чем-нибудь осенит.
– Непременно.
В тот вечер Ньюсон сидел в крошечном баре в своей гостинице, потягивая необычайно крепкое солодовое виски и размышляя о том, что провести пару дней за пределами Лондона было отличной идеей. Он чувствовал себя бодрее и был уверен, что ветра, дующие со стороны трех пиков Монро, на которые он взобрался, очень помогли ему очистить мозги от воспоминаний о самых ужасных моментах вечера с Хелен. Он даже нашел в себе силы заказать форель с молодым картофелем.
Не услышав ответа, Ньюсон поднял голову и увидел, что хозяйка смотрит на него невидящими глазами.
– Извините, пожалуйста, мистер Ньюсон, не могли бы вы повторить заказ? – сказала она. – Боюсь, я немного рассеянна. Видите ли, Крег что-то из школы задерживается, а уже почти шесть.
Ньюсон заметил Крега, маленького застенчивого мальчишку, который чистил постояльцам ботинки за семьдесят пять пенсов за пару Он был рыжий, как и сам Ньюсон, но в Шотландии это было обычным делом.
– Я уверен, что с ним все в порядке, – сказал Ньюсон. – Когда он обычно возвращается?
– Ну, обычно не позднее пяти. Джон ходил к школе, но только что позвонил и сказал, что Крега нигде нет.
– В полиции опоздание на час обычно не считается поводом для беспокойства. Дети – задумчивые создания, и часто оказывается, что ребенок просто отвлекся и потерял счет времени.
– То есть вы считаете, что не нужно звонить в полицию?
– Подождите еще полчаса. Я уверен, что за это время Крег вернется.
В этот момент открылась дверь и вошел Крег. Он выглядел потрепанным, с заплаканными глазами. Мать повернулась к нему со смешанным чувством облегчения и ярости.
– Крег! Где ты был? Отец ходил тебя искать! Я собиралась звонить в полицию! Что происходит? Почему ты плакал?
– Я не плакал.
– А где ты был?
– Нигде.
– Мы чуть с ума не сошли от беспокойства!
Пока хозяйка ходила звонить мужу, чтобы сообщить хорошую новость, Ньюсон рассматривал мальчика. С ним было что-то не так Он явно что-то скрывал.
– Что у тебя с рукой, Крег? – спросил Ньюсон.
Мальчик согнул руку в локте, как будто она у него болела.
– Я упал, – ответил он. – У меня рубашка порвалась, и я оцарапал руку.
Он врал. Интересно почему, подумал Ньюсон, и он вспомнил выражение лица Гари Уитфилда, скорчившегося в углу, и как Джеймсон и его дружки окружили его, чтобы оставить надпись на лбу, а он, Ньюсон, стоял рядом и ничего не делал.
– Неприятности в школе? – предположил Ньюсон.
– Нет, я просто упал.
– Давай посмотрим, что с рубашкой.
– Да, – сказала мама, возвращаясь в комнату. – Рубашка почти новая. Если окажется, что ты ее испортил, я не знаю, что сделаю.
Крег медленно снял свитер. На одном рукаве рубашки были пятнышки крови, и он явно пытался их стереть.
– Я упал, – повторил Крег. – Прости, мама. Рубашка совсем испортилась?
Ньюсон осмотрел рукав рубашки.
– Она вовсе не порвана.
– Просто дырочка, – сказал Крег.
– Я ничего не вижу. Откуда на ней кровь?
– Я же сказал.
Мать взяла руку Крега и осмотрела ее. Теперь Ньюсон заметил, что в середине кровавого пятнышка на ткани рубашки были две маленькие дырочки.
– Странно она порвалась, – сказала она, расстегивая манжету и закатывая рукав рубашки. На руке Крега были два крошечных следа от уколов.
Ньюсон не отрываясь смотрел на руку мальчика. Он уже видел такие ранения раньше, целые сотни. Они были на теле убитого строителя в Уиллздене.
На следующее утро Ньюсон встал в половине четвертого утра, чтобы успеть в аэропорт на первый рейс в Лондон. Он сидел в своей комнате и пил чай, глядя, как первые лучи света появляются за хребтами гор. Он оставил Крегу записку.
Наташа встретила Ньюсона в аэропорту. Войдя в зал для прибывающих и увидев ее, он представил, что она встречает его, потому что любит и очень соскучилась, а не потому, что она его подчиненная и вынуждена везти его на работу. Два дня в Шотландии явно не излечили Ньюсона от подобных фантазий.
– Ты был прав насчет сборников, – сказала Наташа, – хотя не представляю, какой нам от этого толк В деле Спенсера ничего нет, но в «Кенсингтон и Челси» следственная бригада работала очень тщательно, и они заметили, что в музыкальном центре Энджи Тэтум была кассета. Была нажата кнопка PLAY, но кассета внутри оказалась порвана. Был включен автоповтор, и кассета играла вперед-назад, пока не порвалась. Звук был негромкий, поэтому соседи ничего не слышали. Это был сборник 1984 года, Culture Club, Wham, Tears for Fears. Ты лучше в этом разбираешься.
– Классные песни.
– Только не для Энджи Тэтум, которая слушала их, глядя на свою зашитую губу и готовясь к смерти.
– Да уж.
– Конечно, может быть, кассета была там и раньше. В смысле, ее поставила Тэтум, а не убийца.
– Что? Она гоняла кассету, пока та не порвалась? Едва ли.
Пока они стояли в пробке на Уэстуэй, Ньюсон позвонил доктору Кларк. Трубку взял ее муж и сказал, что его жена здесь больше не живет. Голос у него был раздраженный и злой, чего Ньюсон никак не ожидал от музыканта, играющего на мандолине, и он отказался передать от него сообщение. Потом Ньюсон попытался дозвониться ей на сотовый, но он был выключен. Однако он оставил сообщение, и вскоре она ему перезвонила. Они договорились встретиться в ее офисе.
Доктор Кларк подоспела туда одновременно с Ньюсоном и Наташей. Она несла кофе из автомата и выглядела уставшей и немного растрепанной, не похожей на обычно собранную доктора Кларк.
– Мы решили несколько недель пожить врозь, – сказала она, как ей казалось, спокойным, отстраненным тоном. – Дети в основном все время у него, потому что представьте себе, подумать только, спрос на мандолинщиков снова никакой.
– А-а, – сказал Ньюсон, не зная, что ответить.
– Да. Итак, хватит уже про меня. Это неинтересно, не относится к делу и вообще не имеет значения. Вы сказали, что у вас есть орудие убийства Бишопа. Жду не дождусь узнать, что это такое.
– Вот оно, – сказал Ньюсон, доставая металлический инструмент из дипломата, маленький предмет знакомый каждому школьнику по всему миру. – Циркуль.
Доктор Кларк смотрела на него с удивлением, словно не веря своим глазам.
– Господи, – воскликнула она. – Это же очевидно!
– Ну, не так уж и очевидно. Мне пришлось задействовать все свои таланты, чтобы понять это, – заметил Ньюсон.
– Нет, абсолютно очевидно! Пятисантиметровая игла на крошечной основе в четыре миллиметра шириной. Именно так я вам его описывала, и это может быть только игла кронциркуля. Совпадение его процентов.
– Да, мне тоже так кажется.
– Наш убийца прикончил Адама Бишопа школьным циркулем!
– Просто поразительно, что он нашел ему применение, – сказала Наташа. – Я носила циркуль шесть лет в пенале и не помню, чтобы хоть раз его достала. Выводить окружности – не самый важный навык в жизни.