– Ничего нельзя поделать, когда на них такое находит. Ничего.
– Да, я знаю, – сказал Кейран Битти.
– Думаю, нужно вывезти его на улицу. Я к вам поднимусь попозже. Пожелайте мне удачи, – с этими словами она повернула коляску к выходу; ребенок заорал с новыми силами, чтобы всем было понятно, что покидать здание тоже не входило в его планы и ему плевать, кто об этом узнает. Салли Уоррен чуть не плакала, уходя прочь с нацепленной жалкой улыбкой.
Ньюсон и Кейран вместе поднялись на лифте на второй этаж. Там их проводили по застеленным коврами коридорам к комнате, где пока что тихо переговаривались те, кто уже пришел насладиться компанией друзей двадцатипятилетней давности.
Вечер удался на славу. Кристина сделала все, что могла. Из семидесяти или около того ребят, учившихся в одном или в параллельном классе с Ньюсоном, пришли около половины.
Кристина была у двери. Навыки работы по связям с общественностью пошли ей на пользу, и на маленьком столике рядом с ней были аккуратно разложены бейджики с именами.
– Стивен Уилмот? – спросила она Кейрана Битти. – Привет, Стив! Как дела?
– Кейран Битти.
– Ну конечно! Кейран! Конечно. – Кристина дала Кейрану бейдж и тут же отвернулась от него к Ньюсону.
– Тебя ни с кем не перепутаешь. Самый прикольный и потрясный Эдвард Ньюсон. Тебя бы я точно не забыла, а? – сказала она, улыбаясь так, что нельзя было не улыбнуться в ответ.
– Это все потому, что я по-прежнему коротышка, – ответил Ньюсон.
Она выглядела хорошо, на первый взгляд просто прекрасно. Годы испортили Салли Уоррен, но они явно пошли на пользу ее старой подруге. Светлые волосы были длинные и шелковистые, глаза такие же голубые, кожа по-прежнему отливала золотом и медью.
На мгновение, но только на мгновение мысли Ньюсона унеслись к выбеленной фигуре Фарры Портер, лежащей в ванне. Это случалось частенько, сцены убийства всплывали из памяти в самый неподходящий момент. У него была трудная работа, от которой так легко не отмахнешься.
Груди Кристины определенно подросли, в этом не было ни малейшего сомнения. Он однажды тискал их, когда ей было пятнадцать, и последний раз видел их (под слоями одежды), когда ей было восемнадцать. Они и тогда были довольно милые, но кто бы мог подумать, что они так подрастут. Груди Кристины едва помещались в топе на бретельках, из-за чего ее плечи казались еще худее, чем раньше. Вообще, вид у нее был довольно вызывающий, что Ньюсон в общем-то недолюбливал. Но это была Кристина Копперфильд, и ей это шло. Он бы не хотел, чтобы она выглядела по-другому. Она по-прежнему была не его круга, но ведь в 1984 году ей это не помешало.
– Знаешь, Эдвард, если бы ты сказал, что не придешь, я бы, наверное, отменила всю эту тусовку. Ты ответил самый первый. Самый-самый первый. Мне даже показалось, что ты мысли мои прочитал. – Она наклонилась над столом, чтобы взять бейдж с его именем и прикрепить ему на лацкан пиджака. Она прекрасно понимала, что в таком положении ее прелестные груди выглядели наиболее эффектно и что снова все мальчишки мечтали заглянуть ей в декольте. Совсем как в школе.
В этот момент к столу подошел крупный мужчина. Ньюсон взглянул на его бейдж. Пол Тарагуд. Мальчик, с которым Кристина рассталась на рождественской дискотеке 1984 года. Именно его Кристина застала в магазине «Гилфорд Хиз-мастерс-войс» в обнимку с дурой из местной общеобразовательной школы.
– Я могу принести тебе шампанское, Крис? – спросил Пол.
– Пол, ты помнишь Эда, правда? Эд Ньюсон. Инспектор Эд Ньюсон, я бы сказала. Ух ты, – сказала она, обмахивая себя руками. – Два старых кавалера сразу. Что тут подумать бедной девушке?
– Привет, Пол, – сказал Ньюсон, отметив, что говорит с ним впервые в жизни. В школе они не общались.
– Привет. Как дела, Эд? Все путем? – спросил Пол.
– Знаешь, я немного смухлевала, пригласив Пола, – сказала Кристина. – Он закончил школу на год раньше, но ты ведь не возражаешь, правда, Эд?
– Нет, конечно.
– Ну, – сказал Пол Кристине. – Тебе принести выпить или не надо?
– Нет, Пол, спасибо. Кажется, Эд как раз собирался предложить мне выпить.
– Что? Да, конечно, – сказал Ньюсон, когда Пол пожал плечами и отвернулся. – Хм, я могу предложить тебе выпить, Кристина?
– Я уж думала, ты никогда не предложишь. Бокал шампанского, пожалуйста. Сегодня нужно пить только шампанское.
Столик в углу комнаты играл роль бара. Ньюсон направился к нему, по пути с ним здоровались разные люди. Кажется, его действительно были рады видеть, чего он совсем не ожидал.
– Эд! – сказал лысеющий мужчина с приятным лицом. – Грэм Брук. Ты меня помнишь?
– Грэм! Конечно, конечно… Кажется, ты писал, что работаешь в Новой Зеландии?
– Да, все правильно. Южный остров.
– Ты проделал долгий путь, Грэм.
– Нет, что ты. Я так и так вернулся. У меня мама умерла… Ты помнишь мою маму? Она подрабатывала библиотекарем.
– Да, конечно, – соврал Ньюсон. – Мне очень жаль, Грэм. Очень.
– Да, это было ужасное потрясение. Ей было всего пятьдесят девять. Рак, конечно. Кажется, он косит людей направо и налево. Самых лучших выбирает, так мне иногда кажется.
– Да, грустно.
– Она боролась. Она боролась просто потрясающе. Как тигр, я ей так говорил. Когда ей поставили диагноз, она сказала, что не даст ему себя сломить, и она была права: он ее не сломил.
– Правда? Но это же замечательно! Прости, я не понял. Я подумал, что она умерла!
– Да, она умерла.
– А-а.
– Он не сломил ее дух.
– А, да, это прекрасно. Просто молодец.
– В конце концов она отказалась от лечения, которое ей предлагали в рамках Национальной системы здравоохранения, и боролась силой своего оптимизма. Она дала ему имя. Она назвала его Мак вместо Рак. Она говорила: «Да, Мак меня нынче здорово подкосил, но я не позволю сломить себя, я буду с ним бороться. Маку меня не победить, мерзавцу этакому».
– И это помогло, да?
– Очень. Это и еще диета. Никаких молочных продуктов, естественно, об этом даже речь не идет, только фрукты и овощи по сезону. Кстати, это просто отлично, что в наше время в магазинах можно найти массу хорошей органической еды, просто здорово, правда? Я член «Союза почвенников». Наш покровитель – принц Чарльз.
– Слушай, я сейчас вернусь, я обещал Кристине принести ей выпить.
– Да, конечно. Я почти не общался с ней, когда учился в школе.
– Ну… да… – Ньюсон направился к бару, краем глаза заметив, что Кейран Битти смотрит на него, стоя в одиночестве у стены.
– Э-э… два бокала шампанского, пожалуйста, – сказал он.
Миленькая девушка в жилетке «Хилтон» потянулась к ведерку со льдом за бутылкой Moёt. Пробка вылетела, раздался хлопок, все повернулись и увидели, как коротышка заказывает шампанское.
– Неплохо получаешь в полиции, а, Эд? Ха-ха, – сказал мужчина, который, по мнению Ньюсона, мог быть Роландом Касбертом по кличке Вонючка.
– Да, ты прав, – ответил Ньюсон. – А ты как думал?
Вонючка, если это на самом деле был он, сказал, что пьет за здоровье Ньюсона.
– Молодец, парень! Отличная работа!
– Пятнадцать фунтов, пожалуйста, – сказала девушка в жилетке.
– Ух ты. Семь пятьдесят за бокал? – поинтересовался Ньюсон.
– Да. Это же шампанское.
– Конечно, оно самое. – Ньюсон взял маленькие бокалы и пошел обратно к Кристине.
– Эд? Эд Ньюсон? – спросила женщина, в которой Ньюсон узнал Шейлу Китон, зубрилку и зануду, которая организовала клуб любителей вязания для Оксфордского комитета помощи голодающим.
– Привет, Шейла, – сказал Ньюсон. – Мне даже не нужно смотреть на твою грудь, чтобы вспомнить, как тебя зовут, ха-ха.
– Что? – спросила Шейла.
– Эти бейджи, – быстро сказал Ньюсон. – Мне кажется, это ужасно. Только подумай, весь вечер проходит в том, что таращишься на грудь людей, чтобы понять, кто это… Но тебя я и так узнал, то есть… я далеко не прочь… В смысле посмотреть на твою грудь… Просто с радостью.