– Шахта – не приговор! – прокричал он.
Большие, крепкие, угрюмые мужчины улыбнулись и поблагодарили его:
– Все правильно, парень. Так им и скажи.
На Кристину это оказало очень большое впечатление, хотя она и была настроена резко против забастовки.
– Ты знаешь, что они получают кучу денег из России?
– Это вранье партии тори, – ответил Ньюсон. – у русских нет кучи денег.
Ньюсон заплатил за билеты и купил шоколадное мороженое и апельсиновый сок, но Кристина сказала, что это для младенцев и ботаников, и послала его за кока-колой.
– Я считаю, что в кино нужно есть правильные вещи, – сообщил он ей. – Это должно быть шоколадное мороженое и дрянной апельсиновый сок. Это правильно, понимаешь?
Кристина засмеялась. Ее смешило все, что говорил Ньюсон, и наградой ему был поцелуй. Настоящий поцелуй в последнем ряду кинозала, и не только поцелуй. Она позволила ему залезть себе в рот языком и рукой под джемпер. Она даже положила ему руку на бедро и немного потерла, правда, только снаружи. Это был самый волнующий момент в его жизни.
Выйдя из кинотеатра, они увидели, что уже стемнело, и на Хай-стрит зажглись рождественские огни. Они остановились у рождественских яслей рядом с церковью и послушали, как оркестр Армии спасения играет рождественские гимны.
– Ненавижу, когда из Рождества делают чисто церковный праздник, – заметил молодой Ньюсон. – Кажется, люди забыли, что Рождество – это коммерческий фестиваль, во время которого нужно напиваться и тратить много денег.
– Ты такой забавный, – сказала Кристина и снова поцеловала его.
Он все еще помнил потрясающее прикосновение ее холодной щеки. Они ужинали в «Макдоналдсе», который был еще новым и модным, потом доехали на автобусе до Годалминга, где жила Кристина. Он проводил ее до самого дома и получил последний рождественский поцелуй, продолжительный, глубокий, под омелой над дверью. Затем ее позвал отец, и она ушла. Он летел домой как на крыльях. Но никогда раньше не был так счастлив.
На следующий день Кристина позвонила ему и сказала, что бросает его. Это было жестоко, но его отчаяние не было абсолютным. Он знал, что это был сон и что скоро, очень скоро ему придется проснуться.
– Я правда не хотела бросать тебя, – сказала теперь Кристина, наливая себе еще вина. – Мне в общем-то пришлось это сделать.
– Потому что я был коротышкой Ньюсоном, а ты – Кристиной Копперфильд, и насчет этого существовали определенные правила.
– Да, наверное, так.
– Все в порядке, Кристина. Я был просто поражен тем, как долго ты плевала на общественное мнение.
– Ну, ты был такой клевый, и вообще. Все так думали, кроме тебя. Я думаю, отчасти поэтому ты был такой классный, ну, потому что вроде бы не верил в это… Ты просто не был сексуальным, вот и все.
– Да, это точно.
– По крайней мере, тогда. – Она мило улыбнулась и посмотрела Ньюсону в глаза. – Кто бы мог подумать, что ты станешь инспектором, а Пол Тарагуд окажется в «Теско»?
– Я не понимаю, чем плох «Теско».
– Да ладно тебе, Эд, все ты понимаешь.
– Нет.
– Ну, я бросила тебя не ради Пола. Я уже знала, что он неудачник. Я бросила тебя ради Пита Конгрива.
– А, это шестиклассник, да? Я его не знал. Ты была очень резка, когда кого-то бросала. Это жестоко, когда вдруг ни с того ни с сего тебя вышвыривают из общества с волчьим билетом. Знаешь, кажется, мы с тобой после этого почти не разговаривали.
– Господи, наверное, я была такой сукой. Я иногда вижу Пита, когда приезжаю домой на Рождество. Он работает на почте.
– Полагаю, тебе это тоже кажется не очень крутым?
– Ну, почтовым служащим не разрешается носить оружие, так?
– Я очень редко ношу оружие.
– Вот видишь! – заверещала она. – Я просто не верю, что это говорит Эд Нъюсон\ Никто бы другой просто до этого не додумался.
Бутылка вина почти опустела, и оба были слегка пьяны. Кристина наклонилась вперед, опершись локтями на стол и положив подбородок на руки. Ее силиконовые, стоящие горизонтально груди висели в воздухе, словно две большие, застывшие в полете управляемые ракеты. Нужно сказать, что они не казались естественными или приятными… В отличие от грудей Наташи. На секунду Ньюсон понял, что снова думает о Наташе.
Но Кристина вдруг поцеловала его в губы.
– Это за прекрасный день, – сказала она.
– Это ты все устроила, а не я, – ответил Ньюсон, переведя дыхание и чувствуя, как у него встает член. – Ты все организовала. И вообще, все еще впереди. Мы еще не познакомились с Диком. Пойдем, – сказал он, вставая.
Они встали и направились к сцене. Дик Кросби стоял в стороне, разговаривая с Саймоном Бейтсом. Ньюсон бесстрашно повел Кристину к очередному заграждению, около которого их остановили внушительного вида люди в форме, но жетон Ньюсона снова совершил чудо.
– Полиция, – коротко сказал он, и их пропустили дальше.
– А у тебя не будет из-за этого неприятностей? – спросила Кристина.
– Возможно, если поймают. Но я абсолютно уверен, что я здесь самый старший полицейский, и я просто не вижу, кто сможет поймать меня.
– Эд! Перестань быть таким клевым!
Но он ничего не мог с собой поделать. Его было не остановить.
Они подошли к сцене и на минутку остановились, чтобы насладиться видом. Вся восточная сторона Гайд-парка казалась сплошной стеной людей, их было по меньшей мере пятнадцать тысяч, все прыгали и подпевали «Вниз по течению» в исполнении солиста Man At Work.
– Так вот что такое быть звездой, – сказала Кристина, снова стискивая руку Ньюсона и прижимаясь к нему бедром.
Прямо перед ними стоял Дик Кросби, сверяясь с заметками перед очередным выходом на сцену.
– Пойдем. Я ведь сказал, что представлю тебя самому главному, так? Пойдем, пока он здесь.
Слегка замявшись, будто в смущении, Кристина позволила подтащить себя к группе здоровенных мужчин в черном и женщин, с серьезным видом говорящих что-то в микрофоны.
– Мистер Кросби?… Дик, – сказал Ньюсон. – Ньюсон, инспектор Эд Ньюсон, Скотленд-Ярд.
– Да, инспектор? – поднял голову Кросби.
– Это Кристина Копперфильд, моя подруга, – сказал Ньюсон, и Кросби с улыбкой повернулся к Кристине. Она ответила ему ослепительной комбинацией зубов, грудей и сияющих глаз. Кросби был известным волокитой, и на мгновение Ньюсон подумал, что представлять ему Кристину было ошибкой. Последнее, чего он хотел, это чтобы Кросби ее сманил. Но беспокоиться было не о чем. Кросби определенно оценил вид Кристины по достоинству, но его гораздо больше интересовало, что делает инспектор за сценой на его тусовке.
– Я на службе, – объяснил Ньюсон. – Вы тут ни при чем. Подобное событие всегда привлекает людей определенного поведения, и мы присматриваем, чтобы все было в порядке. Я просто решил подойти поздороваться, пока я за сценой. Мы разговаривали в ФОП пару лет назад… Федерация офицеров полиции… Вы работали с проблемой насилия в городах. Помните, неугомонные соседи.
– Да, я помню, – ответил Кросби, сделав вид, что вспомнил Ньюсона, с которым он на самом деле никогда не разговаривал. – Мы подумали, что столкнулись с большой социальной проблемой, а оказалось, что мы просто расследовали телевизионное реалити-шоу.
Они рассмеялись шутке Кросби, и в этот момент самую большую звезду этого дня позвали, чтобы польстить собравшимся и заставить их продолжать перечислять деньги в «Кидкол».
Ньюсон и Кристина спустились вниз с подмостков, Кристина не замолкая восхищенно трещала о том, как это круто и какая это честь для нее – познакомиться с мистером Кросби.