— Пока, Эд.
— Пока, Хелен.
Хелен повернулась и ушла. Ньюсон взял салфетку и промокнул губы.
Возвращаясь на метро в офис, Ньюсон решил, что попытается поговорить с Наташей насчет своего поведения. Мысль о том, что она такого же мнения о нем, как Хелен о несчастном Генри, была невыносима. Но как к этому подойти? Трудно просто подойти к такой девушке и сказать: «Ты в курсе, что я не упускаю ни одной возможности, чтобы посмотреть на твою грудь? И если в курсе, скажи, тебя это беспокоит?»
Вернувшись в офис, он увидел, что Наташа проверяла последние три имени в списке «жертвы жертв».
— Боюсь, Памела Уайт больше нам ничем не сможет помочь, — сказала она Ньюсону. — Она покончила с собой тринадцать месяцев назад.
— То есть до убийства Брэдшоу?
— Да, но я разговаривала с ее матерью, и мне показалось, что случившееся напрямую связано с сообщением, которое она оставила в Интернете. Я говорила, что Брэдшоу был отличным притворщиком. Ну и разные люди очень по-разному запомнили его со школы.
— Она получала угрожающие сообщения?
— Да, причем в огромном количестве. Люди чего только не писали: называли ее обманщицей, говорили, что она все выдумала, потому что была тайно влюблена в Брэдшоу. Ее мать думает, что Брэдшоу сам стоял за этими ответами, управляя девочками из своей школьной банды.
— Господи, жертвы просто как из мешка сыплются.
— Просто ужасно. Этот парень погубил жизнь Памелы Уайт и явился прямой причиной ее самоубийства. Начиная с двенадцати или тринадцати лет он фактически контролировал ее жизнь.
Ньюсон решил, что настал хороший момент для того, чтобы высказаться:
— Сержант, я тут подумал, кстати, о… ну, кстати, о… ладно, ничего. Вы… Вы довольны моим поведением на работе?
— Извини?
— Это простой вопрос, сержант. В наше время с этим нужно быть очень осторожным… да, вот. Я полностью с этим согласен. И в рамках этого убеждения позвольте мне сказать, что я… мужчина, а вы… если смотреть правде в глаза… вы женщина.
— Ну…
— И несомненно, вы, несомненно, ну… Я хочу сказать, что это само собой разумеется… хм, любой независимый наблюдатель сразу бы заметил, что вы… привлекательная женщина. Да. Именно так, именно это определение я пытался найти. Вы привлекательная женщина, и как таковая неизбежно… своего рода… независимо от своих желаний… привлекаете внимание. Да, привлекаете внимание, именно это я хотел сказать, и я хочу…
— Ты хочешь спросить, не возражаю ли я, что ты иногда на меня посматриваешь?
— Да.
— Нет.
— Хорошо. Отлично. Я просто спросил, чтобы не думать. Итак, последние жертвы жертв, которые мы проверяли… — Ньюсон начал яростно рыться в бумагах на столе, чувствуя заинтересованный взгляд Наташи.
— Кэти Сандерс и Марк Пирс, — сказала она.
— Именно. Кэти Сандерс и Марк Пирс. Что насчет них, сержант? Можете мне сказать?
— У обоих алиби. Кэти Сандерс уехала жить к двоюродной сестре в Штаты. Ее мама сказала, что пластическая хирургия там поднялась на совсем другой уровень и она копит деньги на очередную операцию. Они там дорогие.
— Да, ты права. Новые груди, нужно идти в ногу со временем, не так ли?
Ньюсон частенько допускал такого рода замечания, но в этот раз оно отдалось резкой болью и не вызвало ответной улыбки Наташи. Кристина Копперфильд внесла свой вклад в обогащение бизнеса пластический хирургии. Этот факт был очевиден каждому, кто видел ее труп, лежавший на кровати. Искусственные груди Кристины выделялись на фоне голубой кожи и привлекали внимание куда больше, чем при ее жизни. Смерть насмешливо отображает тщеславие людей, и эти два холма придавали почти комичный вид телу Кристины. Ньюсон с болью осознавал, что она заслуживает лучшего.
Наташа поняла его мысли.
— Наверное, тебе очень нелегко, — сказала она. — Ну, насчет твоей подруги.
— Ага, значит, сейчас ты мысли читаешь? — с улыбкой ответил Ньюсон.
— Ну, я знала, о чем ты думаешь. Это тело… эти груди, они выглядели так странно.
— Да уж. Очень грустно. Но не стоит волноваться обо мне. Я ее едва знал, даже в школе. Я же говорил тебе, не моего класса девочка.