— Глазные раны довольно необычные, — заметила доктор. — Но думаю, реакция глазного яблока на повторное проникновение просто недостаточно хорошо изучена.
— Что это такое? — спросил Ньюсон, показывая на фотографию рта убитого, из которого торчала какая-то длинная оранжевая лента.
— Это туалетная бумага.
— Я так и подумал.
— Убийца засунул ее в рот жертве.
— Мило, — заметила сержант Уилки.
— Но самое невероятное: я была права насчет того, что убийца не давал ранам затягиваться. Он использовал вещество, присутствующее в змеином яде.
— Змеиный яд? Вы шутите.
— Я никогда не шучу насчет убийств, инспектор.
— Да, но змеиный яд? — переспросил Ньюсон.
— На самом деле это не сам яд, а содержащееся в нем вещество. Змеиный яд включает ингредиент, который препятствует свертыванию крови, делая рану смертельной. Мы знаем, что убитый не страдал от гемофилии, на что указывает порез от бритвы. Я искала вещество, задерживающее свертывание крови, и я его нашла. Убийца погружал в него острие орудия убийства перед нанесением ударов.
— Значит, убийца хотел, чтобы Бишоп истек кровью до смерти?
— В общем, да. Если бы он хотел только этого, он бы взял канцелярский нож и вскрыл ему артерию. Мне кажется, что убийце хотелось, чтобы Бишоп умер от ран, нанесенных определенным орудием, но он знал достаточно о физиологии, чтобы понять, что само по себе это орудие не может гарантировать нужного эффекта.
— Правда? Разве нельзя убить человека, заколов его короткой иглой?
— Можно, но сложно, и в нашем случае убийце бы это не удалось. Думаю, он хотел, чтобы Бишоп умирал медленно, от максимального количества уколов, и при этом он старательно избегал риска нанести ему смертельную рану. Взгляните… — Доктор Кларк открыла на компьютере изображение тела с выделенными разными цветами областями, указывающими на интенсивность повреждений. — Несмотря на большое количество ран, убийца более осторожно колол вокруг главных артерий, чем в менее чувствительные участки мышц и жира. Более того, он не колол в сердце или в мозг, и когда прокалывал глаза, то не более чем на один дюйм. Он хотел убить жертву, но ему нужно было, чтобы процесс был долгим, он сам выбирал условия и время.
— И Бишоп не мог бы умереть от этих ран, если бы свертываемость крови была нормальной?
— Насчет этого я не уверена. Он мог бы умереть от потери крови или от шока, как мне кажется, и от обильного течения ран. В организме много разных жидкостей, помимо крови, некоторые из них выделяются именно при получении травмы. Может быть, Бишоп истек бы до смерти, но это не точно. Именно поэтому убийце потребовалось вещество, задерживающее свертывание крови.
— А что известно об орудии, которое было так важно для преступника? — спросил Ньюсон.
— Завод-изготовитель и серийный номер я вам, к сожалению, сообщить не смогу. Раны не похожи ни на один из известных мне типов колотых ран. Единственное, что я могу сказать, это тонкая короткая игла, ровно пять сантиметров длиной, с металлической ручкой, ширина которой примерно четыре миллиметра.
— С чего вы это взяли? — спросила сержант Уилки.
— У меня есть глаза, и я ими пользуюсь, сержант. Убийца редко всаживал в мистера Бишопа всю иглу, но когда он это делал, и там, где уколы не столь обильны, можно разглядеть царапины от рукоятки орудия вокруг раны.
— Я просто спросила, — пробормотала сержант Уилки.
— И последнее, что я могу сказать: не думаю, что игла была очень острой. Убийца очень старался наносить удары точно, но с таким орудием это нелегко. Края каждой ранки слегка неровные. Ему приходилось с усилием протыкать кожу.
— То есть у него была тупая игла.
— Именно так.
— Он нисколько не облегчал участь жертвы, правильно?
— Да, учитывая то, что убийство было тщательно спланировано, убийца мог бы выбрать более надежное орудие. Несомненно, у него были свои причины.
— Или у нее, — добавила сержант Уилки.
— Да, эти раны могли быть нанесены женщиной, — согласилась доктор.
— А этот человек, — добавил Ньюсон, — как его характеризуют нанесенные им раны? Что вы можете сказать?
— Во-первых, это очень скрупулезный человек. Терпеливый и усердный. Раны нанесены человеком, который никуда не спешил и делал все очень точно. И еще — это выдержанный тип. Он провел в доме много часов. Он должен был осознавать, что в любой момент ему могут помешать. Но это всего лишь размышления, инспектор. Я не занимаюсь составлением психологического портрета, и, если честно, у меня терпения не хватает думать об этом. Я предпочитаю измышлениям факты, имеющие под собой почву. Единственное, что я могу сказать с определенностью, это что раны были нанесены одним человеком, причем правшой. Возможно, мужчиной, но не точно, учитывая, что жертва была связана.