Заиграл Wham! и Ньюсон с Кристиной оторвались на полную. Они кричали в полный голос под Tears for Fears, размахивали руками и топали ногами. Они согласились с Боем Джорджем, что война — отстой и люди идиоты. «Расслабься», — спел им Фрэнки. И они расслабились, коротышка Ньюсон и золотая девочка школы. Ньюсону завидовал каждый мальчишка в комнате, кроме Гари Уитфилда и Николаса Перкинса, которых все считали голубыми. «Расслабься», — кричали все в комнате в один голос. И каждый думал, знает ли мистер Батхерст, что это песня об оральном сексе.
Когда пришло время расходиться по домам, Ньюсон просто поверить в это не мог. Вечер пролетел стремительным вихрем, и на часах было уже одиннадцать. У школы рвало в клумбу Роджера Джеймсона, пока его друг Пит Вулфорд приканчивал полбутылки виски «Тичерс», которую они украли из пакистанского супермаркета. А напротив школы уже скопились машины родителей, приехавших за детьми и перекрывших всю дорогу.
В сверкающем зале диджей Дьюхерст заправским жестом поставил «Последнее Рождество», гимн потерянной любви группы Wham! так никогда и не занявшей первую строчку в хит-парадах, потому что ее обогнал Band Aid с песней, которая якобы спасла кому-то жизни.
Настало время последнего танца. Мальчишки спешили отхватить девчонку, которую можно было прижать к себе потеснее и облапать. Руки сползли к упругим попкам, парочки слились в объятиях, тесных настолько, насколько позволяла партнерша. Ньюсону Кристина разрешила многое. Он просто поверить не мог, что это все правда, что девушка его мечты позволила прижаться выпирающим бугром в брюках к низу своего живота. К счастью, на нем были ботинки на каблуке, и Кристина была всего на несколько дюймов выше, так что он смог прильнуть дрожащими бедрами к накрахмаленным складкам Кристининой юбки. Она даже позволила ему прижаться лицом к ее восхитительно уложенным, жестким от лака кудрям и провести губами по ее прелестным ушкам. В другом конце зала Пол надел свой шлем. На один короткий момент Кристина взглянула на него, потом повернула лицо к Ньюсону и поцеловала его.
Из другой части зала на них смотрел кое-кто еще. Хелен сказала Ньюсону по дороге на дискотеку, что считает такие вечеринки буржуазной дрянью, и он думал, что она давным-давно ушла. Но она не ушла. Она весь вечер смотрела, как Ньюсон танцует с Кристиной.
В темном кабинете Ньюсон нажал кнопку «поиск» и отправился искать Кристину Копперфильд.
Конечно же, ее там не было. Да и что ей там делать? У Кристины Копперфильд в тридцать пять лет наверняка была куча дел поинтереснее, чем сидеть одной в темной комнате и грезить о поцелуе двадцатилетней давности. Это не для Кристины, ей просто не до этого, ведь у нее наверняка успешная и насыщенная жизнь. Кристине Копперфильд нет нужды смотреть в прошлое.
Но другие призраки оставили здесь свои следы. Некоторые голоса из класса 1979–1986 годов были прекрасно слышны в темноте.
Ньюсон нажал «Гари Уитфилд». Появилась информация про Гари, его почтовый адрес, голосовые сообщения и небольшой текст, который ему захотелось оставить.
«Я ненавидел школу, и меня просто тошнит от одной мысли о возвращении, даже виртуальном. Но я решил это сделать, потому что хочу сообщить вам всем, что да, вы были правы, молодцы. Я действительно педик! Я голубой! Я гей! Ура, поздравляю, вы все были правы. И знаете что? Я так рад! Я люблю свою жизнь. Я люблю своего партнера, он добрый, милый, он такой, какими вы никогда не были. Вы просто ублюдки, вы все, и я вас НЕНАВИЖУ! Всех до единого. Ненавижу тех, кто меня мучил, и тех, кто стоял в стороне и смотрел на это. Но больше всего я ненавижу ТЕБЯ, Роджер Джеймсон, и надеюсь, что ты будешь гореть в аду за то, что ты со мной сделал. Кто-нибудь это помнит, кроме меня? Кто-нибудь помнит то, что происходило в раздевалках? Ну так слушайте…»
Такого Ньюсон не ожидал. Он настолько глубоко ушел в свои старые фантазии, что ему и в голову не могло прийти, что этот сайт можно использовать как средство очень запоздалой мести. Но если подумать, это же очевидно.
Бедный Гари Уитфилд. Ньюсон прекрасно помнил, что случалось с ним в раздевалках, потому что он был одним из тех, кто стоял в стороне и смотрел на это. Эта позорная правда всплывала у него в памяти время от времени, и теперь, читая то, что пережил Гари Уитфилд, он снова почувствовал свою вину. Ньюсон помнил тощего мальчишку, съежившегося в углу раздевалки, и как Джеймсон заставлял своих крепких ребят окружать его и хлестал его мокрыми полотенцами, выкрикивая: «Пидор! Пидор! Пидор!» Однажды они взяли фломастер с диапроектора мистера Дженкинса и написали «Я голубой» на лбу Гари. Ньюсон хорошо помнил, как держали Уитфилда, пока Джеймсон писал эти слова. Чернила были несмываемыми, и поблекшая надпись была видна много дней. Ньюсон помнил красную кожу Гари, натертую яростными попытками его матери стереть надпись.
А он стоял в стороне и смотрел. Все стояли и смотрели. Дело не в том, что он сам был маленький, а Роджер Джеймсон большой и сильный. Он мог бы сделать хоть что-то. Просто должен был сделать хоть что-нибудь.
А вот и Роджер Джеймсон, тоже вернувшийся в класс по прошествии двадцати лет. И тоже полицейский, прямо как Ньюсон. Два полицейских в классе. Должно быть, Блядхерст-Батхерст слишком много талдычил им насчет уважения к властям.
«Может быть, вы меня помните, ребята. Я ушел из школы, когда мне было четырнадцать. Моя семья переехали в Штаты, и знаете что? Я теперь в полиции Нью-Йорка! Вот так вот. Нормально меня унесло от Шелфорда, а?»
Ньюсон не любил вспоминать Роджера Джеймсона. Они дружили, когда им было одиннадцать, и дружба как будто продолжалась все остальные годы учебы в одном классе. Но со стороны Ньюсона она была основана на страхе. Джеймсон был жестоким парнем и по-настоящему крутым. Ньюсон боялся его, весь класс его боялся.
«Сейчас я временно не работаю. Вообще-то я в Англии, в отеле „Росситер“ на Марбл-Арч, если вдруг захотите повидаться. Если честно, на этот отпуск у меня медицинские показания. Работа копа очень нервная, ну, вы себе представляете, и я слегка поистрепался. Нью-Йорк классный город, но сложный. Может быть, вы слышали о нетерпимости. Так вот, иногда мы с ребятами думаем, что речь идет не об иммигрантах, а о копах. Я был недолго женат на милой дамочке из Нью-Джерси. Мы познакомились, когда нам было по восемнадцать лет, на концерте Спрингстина, прикольно, да? Я здоровый парень, и она попросилась ко мне на плечи. А это не из тех вещей, о которых девушке приходится просить дважды! Но потом она ушла. Трудно жить с копом».
Ньюсон гадал, оставил ли Джеймсон свою информацию до Гари Уитфилда или после. Наверное, он был в шоке, когда зашел на сайт, движимый чувством меланхолии и жалости к себе, а получил прямо в лицо обвинение двадцатилетней давности. Ньюсону стало жаль Джеймсона, чего он сам от себя не ожидал. Но ведь Джеймсон тоже был одиноким копом. Ньюсон просто представить себе не мог, что у него с Джеймсоном будут такие, в общем-то, схожие судьбы.
Он просмотрел список имен. Большинство из них он помнил, некоторые забылись; у каждого была маленькая история, каждый старался что-то доказать.
«Я выучилась на бухгалтера (я знаю, это скучно!!)… Да, я вышла за Джоша, и мы переехали в Эксетер, но, к сожалению, мы расстались… Я по-прежнему вижусь с Карен и Нэнси (крестной матерью трех моих очаровательных малышей!!), а недавно я столкнулась с РАЙАНОМ!.. У меня свой магазин спорттоваров, и я ОЧЕНЬ увлекаюсь музыкой, хоть что-то осталось как раньше… Сейчас я работаю на „Майкрософт“, и меня перевели в Крайстчерч на южном острове Новой Зеландии… Если вы меня помните, напишите мне, пожалуйста… Буду очень рада… Кто-нибудь меня помнит?»
Помнит… Помнит…
А для чего еще нужен этот сайт? Не столько чтобы вспомнить самому, а для того, чтобы помнили тебя.
И Хелен была здесь. Этого он никак не ожидал. Она всегда хотела поскорее окончить школу, и ушла на два года раньше, чем остальные, попав в техникум после пятого класса. 1984–1985 был последним ее годом в Шелфордской школе. Однако теперь она вернулась. Интересно зачем, подумал Ньюсон. Она ничего про себя не написала, только оставила контактную информацию. Ньюсон подумал было отправить ей сообщение; она ему нравилась в четвертом классе. Отличная пара: злобный панк и коротышка с кучей комплексов. Но не стал. Ему нужна была Кристина.